1. Семь вопросов по комментарию РАШИ
«Земля же была — смятение и пустынность (תֹהוּ וָבֹהוּ — тоѓу ва-воѓу), и тьма над пучиною, и дуновение Б-жье витает над водами» (Брейшит 1:2).
Толкование РАШИ: «Смятение и пустынность» («смятение от пустоты») — тоѓу означает изумление и ошеломление, ибо человек изумляется и приходит в смятение от такой пустоты, от воѓу. Тоѓу — на французском языке estordison. Воѓу — означает пустоту и пустынность (в другой версии последнее слово опущено). Над пучиною — над водами, которые на земле. И дуновенье Б-жье витает (парит) — Престол Славы стоит в пространстве и парит над водами, (держась) дуновением уст Святого, благословен Он, и Его речением, подобно тому, как голубь парит над гнездом. На французском языке acoveter.
Данный комментарий РАШИ вызывает целый ряд вопросов:
1) Исходя из его толкования, объединившего оба слова тоѓу ва-воѓу, и давшего им одно объяснение — «человек изумляется и приходит в смятение от такой пустоты», Тора должна была, на первый взгляд, использовать их в качестве одного выражения, без союза «и». [Как во втором варианте перевода — «смятение от пустоты»]. Однако же Тора говорит «смятение и пустынность», подчеркивая, что речь идет о двух разных понятиях, отличных друг от друга. Почему же тогда РАШИ объединил их?
2) Для чего РАШИ еще раз вставляет слово тоѓу в первую часть своего комментария?
3) Ради чего пишет РАШИ вначале: «Означает изумление и ошеломление»? Ведь можно было бы обойтись и без этих слов и написать короче: «Человек изумляется и приходит в смятение от такой пустоты». (Что, казалось бы, делает первую часть комментария излишним повторением).
4) Если РАШИ действительно ставит перед собой задачу дать отдельное объяснение этим сложным словам тоѓу и воѓу — незнакомым, конечно же, для «пятилетнего ученика» (потенциального читателя его комментария) — ему следовало бы, на первый взгляд, изменить порядок своего толкования и, прежде всего, написать: «тоѓу — на французском языке estordison», «Воѓу — означает пустоту и пустынность», и только после этого добавить: «человек изумляется и приходит в смятение от такой пустоты».
5) Если же предположить, что РАШИ было важно сразу же дать полное толкование слову тоѓу и сказать, что «тоѓу означает изумление и ошеломление», для чего посчитал он нужным выделять перевод этого слова в отдельную статью? Не проще было бы сразу вставить его — в качестве подтверждения — в изначальное толкование? То же самое по отношению к отдельной статье, объясняющей слово воѓу: не правильней было бы попросту объединить его с общим комментарием всего выражения?
Другими словами: если цель первого комментария на слова тоѓу ва-воѓу лишь в том, чтобы объяснить простое лексическое значение этих слов, РАШИ следовало бы сразу же внести в него те элементы толкования, которые он выделил в качестве отдельных статей.
6) РАШИ пишет, что тоѓу следует понимать как «изумление и ошеломление», а если переводить точно и буквально: «изумление и чувство опустошенности». Но, в таком случае, речь идет о совершенно разных значениях. Как же могут они быть переданы одним и тем же словом?
7) По какой причине не опирается РАШИ в данном случае на перевод Онкелуса, написавшего «земля же была пустынна (цадья) и пуста (рейканья)» [צָדְיָא וְרֵיקָנְיָא]?
2. От общего — к частному
В связи с этими, объяснение комментария РАШИ представляется следующим:
Прежде всего, РАШИ принимается за толкование общего смысла данного стиха. Поэтому он сразу же выделяет слова тоѓу ва-воѓу и объясняет их общее значение в контексте данного стиха. После этого, в отдельных статьях, он рассматривает самостоятельное значение каждого из этих двух слов.
И он пишет, что земля была настолько «пустынна», воѓу, что эта ее «пустынность» вызвала бы «смятение», тоѓу, «изумление» человека. Иначе говоря, слова тоѓу ва-воѓу действительно имеют разное значение, другое дело, что одно из них вытекает из другого. Ввиду чего РАШИ и объединяет их в одну статью. Потому как отнести слово тоѓу непосредственно к земле (земля была тоѓу) неуместно. Ведь не может же земля «изумляться»! Поэтому и не рассматривает РАШИ это слово отдельно, а относит его к общему смыслу описания земли, где тоѓу подразумевает ощущение стороннего наблюдателя, чьему взору якобы и предстает она во всей своей пустынности. Неслучайно сама Тора провела некую границу между словами тоѓу ва-воѓу, приписав ко второму из них префикс «вав» (читаемый как «ва-»), исполняющий функцию разделительного союза.
По этой причине и переводит РАШИ далее слово тоѓу на старофранцузский как estordison, что близко к современному étourdis, означающему «потрясение», «головокружение». Применить это слово непосредственно к земле — о которой говорит здесь Тора — нельзя, поэтому и пишет РАШИ, что тоѓу — это состояние человека, который и устоять на ногах не в состоянии от потрясения увиденным, а именно — воѓу, от пустынности земли.
Поэтому РАШИ и не пишет, что смысл слова тоѓу — «изумление и чувство опустошенности», ведь самого этого слова — кроме как в данном стихе — в иврите нет. Так следует понимать это слово здесь, в данном контексте, подчеркивает он, таково его «значение», применимо к толкуемому тексту.
И уже после этого, в отдельной статье, РАШИ отмечает, что на старофранцузском подобное слово действительно существует, и означает оно «такое состояние человека, когда у него начинает кружиться голова». Что же до слова воѓу, ему не находит РАШИ точного эквивалента не только на иврите, но и на старофранцузском. А потому, он дает ему более пространное толкование: «Означает пустоту и пустынность». «Означает», а не переводится. При этом второе значение (выраженное РАШИ словом цаду), взял он, по-видимому, из арамейского перевода Онкелуса.
И вместе с тем РАШИ, похоже, не полностью соглашается с переводом Онкелуса. Ведь словами «пустота и пустынность», цадья и рейканья, переводит Онкелус всё выражение тоѓу ва-воѓу, тогда как РАШИ приводит их в качестве объяснения лишь второй его части — воѓу.
Вероятно, по этой причине, чтобы не подчеркивать расхождение между толкованиями РАШИ и Онкелуса, некоторые издатели РАШИ опускали в его комментарии слово цаду («пустынна»), взятое, как уже было сказано, из арамейского цадья и использованное как объяснение другого слова.
Теперь к следующему вопросу: зачем РАШИ еще раз цитирует слово тоѓу в первой части комментария на этот стих? Одно из правил, относящихся к составлению РАШИ своего комментария на Тору гласит: если некое слово, вынесенное РАШИ в качестве заглавия той или иной статьи толкования, имеет в данном контексте иное, чем обычно, значение, он — чтобы подчеркнуть это изменение — приводит его в тексте комментария снова. Именно это и произошло в нашем случае. Слово тоѓу, имеющее, как он сам потом пишет, значение estordison, «головокружение», РАШИ намеренно толкует здесь несколько иначе — «изумление и чувство опустошенности», а потому и цитирует его еще раз.
Однако в случае со вторым словом, воѓу, никакой корректировки простого смысла РАШИ не производит. Ведь и самого этого простого смысла, даже на другом языке, он не находит, из-за чего и дает сразу пространное толкование — «пустота и пустынность». А значит, и приводить слово это еще раз в тексте изначального комментария надобности у РАШИ не было.
3. Пучина или бездна?
Перейдем теперь к толкованию РАШИ на следующие слова данного стиха: «Над пучиною — над водами, которые на земле».
Чем вызван именно такой комментарий? Тора использует здесь слово теѓом (תְהוֹם), прямой смысл которого «бездна». «Бездной» обычно называют некую невероятно глубокую пропасть, как правило, в недрах земли. Сказать, что над ней тьма... Скорее, сама земля, так было бы, пожалуй, правдоподобнее. Но в таком случае, в Торе должно было бы быть написано «и тьма над землею».
Поэтому РАШИ понимает слово теѓом несколько иначе и толкует его в значении «морская пучина». Тогда «над пучиною» действительно будет означает «над водами, которые на земле». Не над «бездной», что в недрах земли, возникла которая лишь в третий день творения, когда Всевышний произнес: «Да стекается вода, что под небом, в одно место, и да явится суша». А над той бездной, что над земной поверхностью, то есть в мировом океане. От этого и «морская пучина».
Однако, если так, отчего же тогда сказано в завершительной части данного стиха «и дуновение Б-жье витает над водами»? Разве это не то же самое, что «над пучиною»? А если разницы между этими понятиями действительно нет, то почему же Тора называет их разными словами?
Причина этому, представляется следующей. Изучаемый нами стих состоит из двух отдельных частей, каждая из которых обладает собственным смыслом. (Кстати говоря, на это указывает и знак кантилляции «этнахта», служащий своего рода большой запятой и делящий стих Писания на две части). Первая часть — «Земля же была — смятение и пустынность, и тьма над пучиною». То есть, слова «тьма над пучиною» относятся к описанию земли, из-за чего РАШИ и истолковал их как «над водами, которые на земле». Тем самым, РАШИ продолжает мысль, высказанную им раньше, в предыдущем комментарии на слова тоѓу ва-воѓу: пустынность земли и тьма над водами, ее покрывавшими, были таковыми, что вызвали бы изумление, даже потрясение у стороннего наблюдателя.
Вторая же часть стиха — «и дуновение Б-жье витает над водами» представляет собой новое, отдельное описание, уже не связанное с впечатлением наблюдателя, ошеломленного увиденным на земле и над морской пучиной.
4. Престол Славы
Как толкует РАШИ эту вторую часть стиха?
И дуновенье Б-жье витает (парит) — Престол Славы стоит в пространстве и парит над водами, (держась) дуновением уст Святого, благословен Он, и Его речением, подобно тому, как голубь парит над гнездом. На французском языке acoveter.
Как и раньше, этот комментарий вызывает ряд вопросов:
1) На первый взгляд, данное им описание далеко от «простого смысла» Торы и относится, скорей, к более пространному, часто аллегорическому уровню толкования, называемому «мидраш». Но в подобных ситуациях РАШИ непременно отмечает этот факт и добавляет слова «мидраш агада» или «толкование наших, благословенной памяти, мудрецов» и т.п. Однако в данном случае он этого не делает. Из чего мы вынуждены заключить, что данный им комментарий считает он ничем иным как «простым смыслом»! Вот это-то и странно.
2) Как учит РАШИ из Торы, что речь идет именно о «Престоле Славы», и что именно он «парит над водами»? И что «парение» это происходит благодаря «дуновению уст Святого, благословен Он» и благодаря «речению Его»?
3) Что добавляют слова «речение Его» к «дуновению уст»?
4) На первый взгляд, толкование РАШИ о том, что Престол Славы держится «дуновением уст» основано непосредственно на словах стиха «дуновение Б-жье». Тогда откуда берет РАШИ второй источник, поддерживающий Престол Славы — «речение»? Ведь «речение» это произносимые слова, речь, а не «дуновение» — некий поток воздуха.
5) Что вынудило РАШИ приводить пример с «голубем, который парит над гнездом»?
6) Как помогает нам этот пример лучше понять смысл слов Торы?
7) В чем необходимость перевода слова «витает» (или «парит») на старофранцузский?
8) Исходя из комментария РАШИ непонятно, почему «дуновение уст» Всевышнего упомянуто в Торе, тогда как о самом Престоле Славы, «парящем в воздухе», не сказано в Торе ни слова?
5. Процесс сотворения мира
Объяснение всей этой темы представляется следующим. Тора описывает здесь процесс сотворения мира, его построение в течение семи дней и что было сотворено в каждый из них. Выходит, таким образом, что стих «Земля же была — смятение и пустынность, и тьма над пучиною, и дуновение Б-жье витает над водами» служит общим предисловием ко всему, о чем рассказывается в Торе дальше, он поясняет, по какой причине процесс создания мира проистекал именно в том порядке и в той форме, которые описаны ниже.
Так, в первую очередь, описывая состояние мира на тот момент, Тора указывает на его временное несовершенство: на земле ничего не было, она выглядела совершенно пустынной, внушала бы ужас и вызывала бы оцепенение, если бы кто-нибудь увидел ее такой; в мире царила темень, всю поверхность земли покрывала вода; и Всевышний, образно говоря, не мог найти для Себя на ней пристанища.
Именно это и описывает РАШИ в своем комментарии: «Престол Славы стоит в пространстве и парит над водами» — мир еще не готов стать обителью Б-гу, и Престол Творца не может опуститься на землю и остаться там. Да и над землей, в воздухе не удержался бы он, если бы не постоянное усилие со стороны Творца, поддерживающего его «дуновением Своих уст» и Своим «речением». Но и там, «в пространстве», Престол Славы не твердо стоит, но «парит», «витает», все еще не обретя покоя. И к этому РАШИ добавляет: «Подобно тому, как голубь парит над гнездом», парит не переставая, не желая опускаться в такое «гнездо». Так и созданный мир, в самой начальной своей форме, еще не был пригоден ни для кого.
А потому, мир нуждался в дополнительных «речениях», в новых «творящих словах». Сначала — в речении «Да будет свет!» в противовес тому состоянию, когда «тьма над пучиной».
Затем: «Да будет пространство посреди воды и отделяет оно воду от воды», что соотносится со сказанным раньше (в нашем стихе) «над пучиной (морской)… и над водами». «Пучина» — синоним «нижних вод», или, словами РАШИ, «воды, которые на земле». А «над водами» описывает т.н. «верхние воды». То есть, эти два вида вод, о которых рассказывается в нашем стихе, и разделил Всевышний во второй день творения.
Далее говорится в Торе: «…и да явится суша» в противовес первоначальному состоянию, «когда все было одной пучиной, вода покрывала всю землю, из-за чего ее вообще видно не было».
Потом, в продолжение третьего дня творения, Всевышний изрек: «Да произрастит земля зелень», а затем появились и рыбы, и «существа живые по роду их», чтобы прекратилось состояние «пустоты и пустынности».
Когда же возникли «два великих светила», исчезла первозданная тьма, которая могла бы привести человека в чудовищное, «вызывающее головокружение», смятение.
Таково описание первоначального состояния сотворенного мира, и все детали этой картины, естественным образом, нужно отнести к «простому смыслу» сказанного в Торе. Однако, читая об этом, «пятилетний ученик» не может не задаться вопросом: ведь написано в самом первом предложении: «В начале сотворения Б-гом неба и земли», так где же был тогда Б-г? Да и отчего надо было Ему заниматься творением целые семь дней, и почему созданы были творения эти именно в таком порядке?
На эти вопросы и отвечает РАШИ. И пишет, что во втором стихе описывает Тора те недостатки, что существовали в мире на тот момент.
Недостатки, которые и вызвали необходимость к поэтапному и упорядоченному построению мира. Где были бы исправлены уже тоѓу ва-воѓу, где тьма над пучиной уступила бы место свету, где Престолу Славы Всевышнего уже не надо было бы «витать над водами», подобно неприкаянной голубке, которую не устраивает ее жилище.
По сути же, РАШИ задается здесь вопросом, по какой причине рассказывает Тора, что «дух Б-жий витал над водами»? И он отвечает: это было нужно, чтобы Престол Славы мог удержаться в пространстве и смог парить над водами, поддерживаемый дуновением уст и речением Всевышнего.
Тогда почему же упоминает Тора только о «дуновении уст», а не о самом Престоле Славы? Да потому, что Тора не ставит перед собой задачу рассказывать здесь о Всевышнем. В этом стихе она описывает лишь «землю», тогдашнее состояние мира. Оттого и добавляет здесь РАШИ слова «речением Его», подчеркивая, что «дуновение уст» суть форма «речения», того самого речения, а точнее речений, которыми и вызвал Всевышний все сущее из полного небытия. Подобно голубке самой строящей себе свое гнездо, так, образно говоря, и Всевышний «строил», создавал Своими речениями тот самый Престол Славы, который витал тогда — благодаря исходящему из уст Б-га — над существовавшим пространством.
6. Перевод на старофранцузский
Осталось только понять, какое значение имеет приводимое РАШИ слово на старофранцузском, и ради чего, собственно, был вынужден он прибегнуть здесь к переводу?
В «Сборнике иностранных слов, приводимых РАШИ» искомое acoveter переводится как «покрывать» (couvrir на современном французском). Иначе говоря, РАШИ хочет сказать, что голубь, парящий над гнездом, накрывает его (своими крыльями). Так и «дуновенье Б-жье, парящее над водами», покрывало собой весь мир.
Таким образом, приводя в этом комментарии иностранное слово, РАШИ сообщает нам нечто новое: «дуновение Б-жье» не только поддерживало Престол Славы и обеспечивало его нахождение в конкретной точке пространства, но и покрывало собой всю воду, которой была наполнена земля, подобно голубке, простирающей свои крылья над гнездом.
