Хана-Гитл Ериш

Теперь, проследив развитие нигуна от создания слов патриотической песни до бытования мелодии с этими словами в хабадской среде, мы можем поразиться пути, проделанному заложенной в нем идеи.

Ощущение, как будто помолилась на могилах праведников. А они и есть праведники, эти люди, погибшие только за то, что они евреи. И могилы другой, кроме этих табличек, у них нет.

По сюжету истории это — начало помещичьего бала, воссоздающее атмосферу замка, полного благородных панов и пани, ожидающих зрелища. По логике жанра спуска души в тело — вердикт Всевышнего, приказывающий душе приготовиться к выходу на «боевое задание».

Перед нами жанровая сценка, типичная для еврейского местечка времен зарождения хасидизма ХАБАДа, мир которого был расколот на сторонников нового пламенного учения и его консервативных противников.

Какие же события в жизни третьего праотца являются определяющими для его «дороги»? Написано в святых книгах, что Яаков исправил «грех Адама», заполучив отцовское благословение хитростью.

А потом перечитала текст и призадумалась: разве, не этого я прошу у Ребе — искупления души от напасти под кодовым названием «пятница»?

Всевышний не меняет Своих привычек. Он лишь дает маленькую отсрочку, после которой все продолжает идти своим чередом. Но за этот миг можно успеть кое-что судьбоносное.

Не случайно, нигун «Авину Малкейну» акцентирует именно идею вселенского апгрейда в тексте, читаемом во время подведения итогов, когда перед нами стоит задача прощать себя и других и отпускать прожитое.

Как же почувствовать нехватку Храма, если мы никогда его не видели? Он был утрачен задолго до нашего появления на свет. Как можно захотеть увидеть то, что никогда не терял? Как ощутить состояние, мастерски переданное Давидом в строчках псалма?

Таким образом, нигун «Цадик», построенный по жанровым законам «спуска души в тело», на самом деле, повествует об обратном процессе — ее подъёме и уходе из мира. Но, все таки, этот нигун, согласно традиции жанра, несёт в себе именно идею рождения мира в его новом состоянии духовной чистоты.

Автором самой мелодии является известный хасид, талантливый яркий представитель музыкально-одаренной династии, шойхет из Николаева, р. Аарон Харитонов.

Нигун «Аль а сэла» относится к жанровой группе «нигуней-рикуд» — танцевальных нигунов. Таких нигунов достаточно мало. Они обособлены в отдельную группу, хотя по музыкальным признакам близки к жанру «нигуней-симха» — радостным нигуним. Почему недостаточно радоваться под веселую музыку, петь радостный нигун? В чем преимущество и особенность именно танца?

По случаю 3 Тамуза усадила малышей «писать» Ребе через «Игрот кодеш». Писать в кавычках — потому что, речь идёт о самых маленьких, которые не то, что грамотой — ещё и речью некоторые не владеют.

Рабби Гилель из Парич — а именно он считается автором нигуна «Азамер бишвохин» — оригинально решает эту сложную творческую задачу: перекодирует известный танцевальный нигун карлинских хасидов, то есть, взяв за основу уже существующую мелодию, переосмысливает ее на новый лад, находит в ней новые смыслы и «переодевает» мелодию в них.

Таким образом, нигун «Бехо ботху» затрагивает идею «деградации поколений», что многократно усиливает чувство сострадания, жалости к душе, спустившейся в тело «ни за что, ни про что», без перспективы самореализации и будущего подъёма. А это чувство, в свою очередь, запускает механизм «тшувы» с удвоенной силой.

Талант ли композитора тому причиной, или целевое назначение нигуним, но факт заключается в том, что нигуним р. Гилеля обладают неповторимым стилем и легко узнаваемы среди прочих хабадских мелодий.

Исход из мира — это нечто противоположное замыслу дарования Торы: ведь цель его — передача нам инструкции и плана по построению в нижнем мире жилища для Всевышнего. Поэтому, души были возвращены из манящих высот в «место назначения».

Нигун хасидов Мителер Ребе из Невеля «Ано авдо» написан на слова из книги «Зоар», которые произносят, вынимая свитки Торы для чтения.

И здесь мы видим на практике наивысшее проявление уровня «раба Всевышнего», уровня преодоления материи, подчинения ее духу. В каком бы состоянии ни было тело хасида, его душа готова принять и выполнить, если Ребе говорит. Тем более — если Ребе поёт.

Оба участника диалога, соприкасаясь душами, заглядывают в бездну. И только взаимопомощь и поддержка любящего божественного начала помогает обоим выйти из глубин самопознания целыми и невредимыми.

Внешне, телесно, все люди устроены одинаково: две руки, две ноги, два глаза. При этом, одно тело Всевышний выбирает, чтобы вложить в него душу для соблюдения 613 заповедей, а в другое — душу для выполнения 7 заповедей сыновей Ноаха.

Чем же мог заниматься Ребе Цемах-Цедек, произнося эти слова? Воспользуемся «дедуктивным методом Ребе МААРАШа и сделаем небольшое исследование мелодии нигуна.

Это одна из тех простых лаконичных мелодий, услышав начало которой, даже неподготовленный слушатель с лёгкостью продолжит петь по инерции, и его версия ничем не будет отличаться от оригинала.

Из услышанного Мордехай убедился в благоприятном исходе будущих событий, что, как мы знаем, подтвердилось историей. А много веков спустя, появился хасидский нигун на строки, произнесенные когда-то встреченным Мордехаем детьми.

Таким образом, в нигуне «Ке аяль таарог» Алтер Ребе воссоздаёт картину мирового равновесия. Мир пульсирует. «Стремясь» невозможно без «возвращаясь».