СБП. Дни Мошиаха! 18 Адара II 5784 г., пятый день недели Цав | 2024-03-28 11:41

Рассказ с продолжением или 30 лет спустя

Снег сверкал под ногами, вокруг нас — море огоньков, над нами — свадебный балдахин, а над ним — небо усыпанное мириадами сверкающих звезд. Я уверена, наши глаза тоже лучились!

1479 (2) мин.

Сегодня исполняется 70 лет как наш Ребе стал Ребе. Для нас это двойной праздник- ровно 30 лет назад, в этот день, и даже в эту же светскую дату, мы с Барухом стали под хупу и это послужило началом... ох, много чему. Я задавалась вопросом: что Ребе Король Мошиах делал в тот день, в 40-летие его руководства? Знал ли он что происходило в Москве в то самое время?.. Вот его речь на исходе 10 Швата 5750 (1990) года: «...Мы должны рассматривать каждый настоящий момент как последнее мгновение изгнания, а последующее за этим мгновение — начало окончательного Избавления!»

Вот наша история:

Мы оба родились в застойные годы в городе Одесса, в одном и том же роддоме и даже в том же году. В стране все шло нужным путем, размеренными шагами. Генеральные секретари мерли как мухи, по радио траурные мелодии чередовались таинственным молчанием экстрасенса.

У нас тоже все шло как полагается: ясли, школа, институт... Однако все, что ни происходит, происходит по плану, созданному Всевышним.

Грянула перестройка, а с ней открылись границы. Всем тогда казалось, что они лишь приоткрылись на короткое время. Поэтому многие решили не упускать момента, и кому посчастливилось получить вызов (фальшивое приглашение «родственников» из Израиля), сразу рванулись оформлять выезд.

Семья Баруха оказалась расторопной и оформила разрешение на выезд в Израиль. Билеты уже были куплены, как вдруг, совершенно неожиданно для наших родителей, мы вдруг поняли, что не можем жить друг без друга, и нам нужно срочно пожениться!

Жениться, как оказалось, нам на самом деле было необходимо, чтобы меня, как жену Баруха, вписали в его вызов. Тогда я смогла бы начать нудный бюрократический процесс, дающий мне тоже возможность покинуть страну вслед за Барухом. Иначе, кто знает, может нам никогда друг с другом больше не увидеться...

К нашему шоку, в ЗАГСе нас женить отказались. Дело в том, что подав документы на выезд, Баруху и его семье пришлось навсегда распрощаться с советским гражданством, а заодно и с паспортом. Гражданами другой страны они, по понятным причинам, еще не успели стать. Без паспорта никого не женят. Так что гражданский брак оказался для нас невозможным.

К счастью, у одного нашего хорошего знакомого возникла спасительная идея: «Что, если вам поехать в Москву, в Голландское посольство? В нем находятся представители Израиля (в то время между СССР и Израилем не было дипломатических отношений), может они вам помогут?..»

{pict25} Дело было зимой. Москва была покрыта снегом. Ранним утром, пританцовывая от холода, мы стояли в длинной очереди, простирающейся от Голландского посольства на много кварталов.

Корреспонденты CNN налаживали оборудование перед воротами консульства. Еще немного, и благодаря журналистам, с нами познакомится мировая общественность. С голубых экранов она увидит как мы берем штурмом консульство в надежде с этой общественностью познакомиться по ту сторону занавеса...

Ровно в восемь часов большие чугунные ворота раскрылись. Камеры заработали. Люди, до сих пор чинно стоявшие в очереди, врассыпную хлынули во двор консульства, мы с Барухом вместе с ними. Заполнив двор, толпа понесла нас в здание, внутри которого был небольшой зал, битком набитый людьми. Каждый ждал своей очереди, чтобы войти в небольшую белую дверь. Время шло, люди входили и выходили, но толпа, казалось, не уменьшалась. Было тесно и жарко.

Наконец-то, после долгих часов ожидания, пришла и наша очередь. Мы с Барухом оказались перед заветной дверью готовые в любую секунду в нее войти. Вдруг раздался голос: «На сегодня прием окончен. Пожалуйста освободите помещение!»

Люди начали расходиться. Не в силах поверить услышанному, мы замерли перед дверью в оцепенении. Зал опустел, а мы всё так же неподвижно стояли, уставившись в закрытую дверь. Было тихо. Вдруг заветная дверь скрипнула и приоткрылась, из-за нее показался довольно таки увесистый еврейский нос.

— Вы по личному делу? — поинтересовался обладатель носа.

— Да! — воскликнули мы в унисон (ну скажите, кто ходит в консульство не по личному делу?).

— По ОЧЕНЬ личному делу? — снова раздался вопрос.

— Да! По ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ личному! — эхом ответили мы с Барухом.

Нос исчез. Вместо него из-за двери показалась рука и поманила нас войти. За нами быстро прикрыли дверь.

Когда израильский представитель выслушал нашу проблему и мои всхлипывания, о том, что мы любим друг друга, а нам не дают пожениться, он посоветовал: «Сделайте хупу! После хупы приходите опять сюда и принесите с собой ктубу. Когда мы увидим вас машущими ктубой над толпой, мы позовем вас вне очереди, и оформим все как полагается. Для этой страны вы останетесь холостые, а для Израиля — вполне женатые!»

У меня остались всего лишь несколько вопросов к этому господину: «Что такое хупа и ктуба? Как и где их делают? Не больно ли это?»

Мы с Барухом тогда даже не догадывались, что хупа — это один из самых чудесных подарков Всевышнего еврейскому народу. Этот подарок Он почему-то решил подарить нам несмотря на то, что мы еще не могли это оценить. Ведь на то время мы не знали, что значит жить по-еврейски, как дороги мы Всевышнему и что Его и нас соединяет? Нам было по двадцать лет, но с духовной точки зрения, мы были грудными малышами, которым вместо погремушки, вдруг подарили огромный, сверкающий бриллиант.

В консульстве нам посоветовали обратиться в синагогу по месту жительства. Мы сразу же позвонили в синагогу в Одессе, и в Киевскую тоже. Ответ был один и тот же: «Нам нельзя устраивать еврейские свадьбы парам, у которых не было гражданского брака. Таков закон». То есть нам отказали.

Оставалась лишь одна последняя опция — обратиться в синагогу, которую порекомендовали нам в консульстве. Нас предупредили, что в главной московской синагоге лучше и не появляться, — там полно информаторов КГБ: «Сразу идите в ХАБАД в Марьиной Роще (район Москвы). Все ребята с консульства ходят только туда. Наверняка там вам помогут!»

Долго мы искали эту синагогу, колеся в такси по Марьиной Роще... К кому только мы не обращались, никто не знал где она. Наконец водитель проворчал: «Вроде где-то промелькнул жидо-массонский знак...» Мы с Барухом подскочили и радостно воскликнули: «Вези нас туда! Это наши!»

Барух часто посещал Одесскую синагогу, а для меня та, что в Марьиной Роще, стала первой в которую я вошла. Это было небольшое деревянное здание голубого цвета с белым магендавидом под треугольной крышей.

Как только мы вошли в эту синагогу, в нас произошел маленький переворот, открылось еще одно измерение. Там горел огонь, который веками не угасал, который нес тепло давно забытого, своего дома. А может мы просто перенеслись на пару веков назад?

Седобородые пожилые евреи все также сидели вокруг стола. Они поспешно ели суп, держа ложки своими дрожащими старческими руками. Их одежды, казалось, совсем не изменились с тех пор, лишь потерлись и запылились временем.

Молодые бородатые хасиды, положив руки друг другу на плечи, танцевали по-кругу. К нам подошел хасид, казалось, только сошедший с полотен Шагала. У него была огненно рыжая борода, черный картуз, серо-голубая жилетка в полосочку, из под которой выглядывал шерстяной талит с черными полосами по низу и развевающимися цицит. Он втянул моего жениха в танцующий круг. У Баруха тоже была борода, и наверное благодаря этому, Барух слился с ними моментально, чем еще больше мне приглянулся! Это было особенно волнующее зрелище!

Мы поинтересовались: «Что это за праздник у вас сегодня?» Нам очень весело объяснили, что в субботу вечером принято устраивать традиционное хасидское застолье — проводы Субботы. А сегодня у них нетрадиционное торжество — «празднование в честь вчерашнего празднования прошедшей субботы»...

Там мы впервые встретили раввина Довида Карпова. Он внимательно выслушал нас, задал ряд вопросов и сразу согласился сделать нам хупу. То что он произнёс мгновенно перевернуло нашу жизнь: «Я отстаиваю интересы Всевышнего, а не инструкции партии и правительства».

В Москве, в ещё Советском Союзе, перед нами стоял человек в полный голос заявляющий, что ему важен Всевышний и только Он! От этой фразы стены нашего внутреннего галута в раз рухнули, и засиял Свет.

Рав Карпов вручил мне толстую стопку фотографий стянутую резинкой. Это были не семейные фото, а крамольная книга о законах семейной чистоты. В то время самостоятельное издание книги, даже использование копировальной машины без особого на то разрешения, каралось законом. Все копировальные машины находились под личным надзором агентов КГБ. Я держала в руках бомбу замедленного действия — фото страниц подпольной книги. Меня предупредили, что если кто-то, не дай Б-г, ее увидит, или я потеряю хоть один листик из этой книги, то мы с женихом, наши родители, раввин и многие другие могут попасть за решетку. Честно говоря, конспирация меня заинтриговала...

Рав Карпов обратился ко мне: «Когда вернешься домой в Одессу, прочти эту книгу внимательно. Если согласишься исполнить законы, которые в ней описаны, позвони моей жене Шуламит и договоритесь о дате окунания в микву и свадьбы».

По приезду домой я с интересом начала читать эту книгу. Мой энтузиазм вскоре сменился возмущением: «Как это так?! Это я „нечистая“?! Я прекрасно слежу за собой! Я современная женщина, а они ко мне пристают с этими средневековыми предрассудками!»

Русский язык, увы, совсем не богат на слова, касающиеся духовных сфер. Источник духовной нечистоты ниды коренится в естественном физиологическом процессе, и ни в коем случае не определяет ценность личности. Тогда я этого не понимала и зря обижалась.

Тем не менее, я дочитала книжку и сказала себе самой: «Поставим хупу. Делать нечего, окунусь разок в микву, как когда-то мои прабабушки. Что от меня убудет?»

Вскоре после моего решения пойти в микву, я позвонила Шуламит и дата нашей свадьбы определилась.

В то время был только один всесоюзный радио канал. У многих радио было включено практически круглосуточно. У нас дома тоже. По нему мы сверяли часы, слышали новости о «достижениях народного хозяйства»… В один из дней по радио раздалось странное сообщение: «Слухи о том, что 4 Февраля 1990 года по территории всего Советского Союза пройдет всеобщий погром против лиц еврейской национальности, недействительны».

Все восприняли это сообщение всерьез, но каждый по-своему… Евреи поняли, что в этот день лучше поберечься и не посылать детей в школы. Разумеется, были неевреи, которые восприняли это в качестве призыва к действию.

Для нас с Барухом, день 4 Февраля должен был стать особенным… На этот день была назначена наша хупа.

Однако, мы были настолько вдохновлены нашей предстоящей еврейской свадьбой, что слух о погроме и даже отказ большинства приглашенных приехать на нашу хупу, нас особо не смутили. Не знаю почему, но с тех пор, как мы побывали в синагоге в Марьиной Роще, мы вообще перестали бояться. Я помню, как еще в Москве мы остановили попутку. Водитель оказался офицером при всем обмундировании. Сев в машину, Барух с озорством снял свою меховую шапку. Каково же было удивление офицера, когда взглянув в зеркало заднего вида, он заметил кипу на голове Баруха и наши сияющие лица. Мы же увидели в зеркале округлившиеся глаза водителя. Всю дорогу человек в военной форме мрачно поглядывал на нас, а мы глядели на него с триумфальной улыбкой.

Вскоре мы снова прилетели в Москву. На этот раз мы привезли с собой свадебное платье и нарядный костюм. Перед свадьбой я окунулась в Микву. С тех пор миква для меня — верх романтики. На протяжении долгих лет каждый поход в микву неизменно дает мне возможность снова ощутить себя невестой.

С хупы у нас остались несколько любительских черно-белых снимков и яркие, живые воспоминания, которые не могут полностью облечься в слова или отпечататься на фото-бумаге, они всегда будут с нами.

А еще, в семейном придании сохранились истории о том, как в снегу застряла машина жениха, и как кто-то из наших родственников предложил устроить в синагоге «субботник», и как во время хупы я нетерпеливо подгоняла свою маму и мою будущую свекровь: «Ну же, быстрее! Ведите меня к жениху!»

Наша хупа состоялась во дворе синагоги между снежными сугробами. Пришло много людей, в руках у них были горящие свечи. Для многих это была первая хупа, которую они увидели.

Снег сверкал под ногами, вокруг нас — море огоньков, над нами — свадебный балдахин, а над ним — небо усыпанное мириадами сверкающих звезд. Я уверена, наши глаза тоже лучились!

Это был Йуд Шват — 10 Швата 5750 года, 40-летие со дня ухода рабби Йосеф-Ицхака, и день, в который наш Ребе принял на себя руководство ХАБАДом и нашим поколением. Это было 4 Февраля 1990 года. Погром не состоялся, как и было невольно предсказано советским радио.

Так получилось, что 25 лет спустя мы с Барухом снова встретили рава Карпова в Америке. На этот раз он увидел наших детей — мальчиков с кипами и цицит, девочек одетых по-еврейски скромно. Все они учатся в еврейских школах и гордятся принадлежностью к своему народу.

Мы похвастались раву Карпову фотографиями хупы нашей старшей дочери, которая состоялась напротив входа в «770» — штаб-квартиры ХАБАДа в Бруклине. Прадедушка нашего зятя был одним из тех, кто участвовал в строительстве той самой деревянной синагоги в Марьиной Роще, и который пожертвовал своей жизнью ради укрепления еврейства в Советском Союзе.

25 лет спустя пришла моя очередь вручить раву Карпову книгу, написанную мной, легально напечатанную книгу о законах семейной чистоты на русском и ее переводы на иврит и английский.

Опубликовано: 06.02.2020 Комментарии: 2
Темы: Свадьба
Поддержите сайт
Читайте еще:
Ошибка в тексте? Выделите ее и
нажмите Ctrl + Enter