СБП. Дни Мошиаха! 18 Адара II 5784 г., пятый день недели Цав | 2024-03-28 12:17

История Соломона Пазина и его семьи

На самом деле его звали Шолом сын Цемах-Шаи и он был коэн. Он жил в Городке Витебской области на улице Красноармейская, 84.

583 (0) мин.

Эту историю рассказала несколько лет назад покойная тетя Зина Душкина (в девичестве Дубровская) — двоюродная сестра моей мамы (Соня Лугова, в девичестве Пазина), а я ее записал. Сегодня Лаг ба-Омер — йорцайт моего дедушки, поэтому мне кажется, что это самое подходящее время для того, чтобы опубликовать ее...

Дядя Соломон Пазин — муж тети Берты, сестры моей мамы. На самом деле его звали Шолом и он был коэн. Он жил в Городке Витебской области на улице Красноармейская, 84. Его родителей звали Цемах-Шая (род. 1876) и Бейла Зиськовна (род. 1878), а дедушка с бабушкой были, если не ошибаюсь, Шолом и Гинда Пазины...

Сколько я помню дядю Соломона, он был очень деятельный. Он работал в заготконторе, где выделывались шкурки животных, в основном кроликов, и у него был на базаре ларек, где он продавал эти шкурки. Помню его вечно сидящим за столом, корпящим над документами.

Я была очень любознательная, а все время я проводила у тети Берты. Меня интересовало, чем все время был занят дядя Соломон, я вечно крутилась возле него... Я очень дружила с его детьми Максом и Соней…

Несмотря на его предприимчивость и деловитость, он был очень больной и каждый раз, когда он заболевал, писал завещание. Помню, как уже все думали, что он умирает: он лежал на кровати и возле него стоял таз с кровью — у него оказывается открылась язва желудка и мы ходили уже тихо-тихо, так как думали, что он уже умирает. Но его прооперировали и он выжил.

Во время войны им пришлось бежать из Витебска, тетя Берта была в положении. 22 июня немцы забросили в город десант. Хорошо, что нашлась подвода… И так они бежали: Мендель с больным сердцем и его жена Муся, дочь Берта беременная. Бежали в чем были, так как тетя Рива потеряла ключ от дома и они не могли взять ничего из вещей. А в это лето приехала из Ленинграда сестра Соломона Геня с детьми погостить, но когда началась бомбежка, сестра с детьми побежали куда-то прятаться. И там были его родители... Тут немцы уже почти в городе. Соломон бегал по всему городу, кричал, звал их. Была дорога каждая минута, так как надо было ещё добраться до вокзала. Ничего не оставалось делать, как или всем погибать или их оставить. Всю жизнь Соломон не мог себе это простить, поэтому и нервы у него были расшатаны. Мы потом уже узнали, что их всех сожгли фашисты…

Его сын Макс был очень красивый и умный. Для меня он был всем — и братом и другом. Сколько лет прошло, а я не могу успокоиться, мне все время его не хватает. Он погиб в августе 1968 года. Его убили два бандита и их не нашли. Его утопили в каком-то забытом пруду, там нашли его тело, которое пролежало в воде неделю. Когда он окончил в Ленинграде институт, его послали в Горький в университет. Он поселился в общежитии, с ним ещё находились два брата-антисемита. Милиция их подозревала, но они исчезли их нельзя было найти. У него в тумбочке не осталось никаких документов, одна моя фотография, а в кармане его одежды нашли справку из библиотеки, вот так его опознали. Никаких документов больше не нашли. Его одежду нашли на берегу озера, а тело в другом месте. На опознание ехали Рива и Берта, а хоронили в закрытом гробу.

В 1991 году, перед тем, как мы уезжали в Канаду, мы с Соней поехали в Горький навестить его могилу… Мы уже собрались покидать нашу «родину», наверное за месяц до отъезда, мне снится сон: сидит Макс напротив меня и внимательно на меня смотрит. Целый день я была под впечатлением этого сна и не знала, что делать. На вторую ночь то же самое: сидит Макс напротив меня и опять внимательно на меня смотрит. Я уже не находила себе места и подумала, а почему не спросила, что он хочет мне сказать. Потому что я почувствовала, что он хотел что-то сказать. Я уже была готова опять его увидеть и спросить, что он хотел сказать. И я была уверена, что опять его увижу.

И правда: опять он сидит в той же позе и смотрит на меня. И я спросила: «Максинька, что ты хочешь сказать?» Он ответил, что хочет с нами встретиться и если мы не встретимся сейчас, то больше никогда не увидимся…

Я позвонила Соне, все рассказала и мы решили все бросить и помчались в Горький. Там его похоронили, там оказалась двоюродная сестра со стороны Менделя (моего дедушки), и она помогла с похоронами. В общем, я сразу же поехала в Минск, мы побежали в аэропорт, чтобы купить билеты и лететь в Горький. У нас был только телефон этой тети, которая помогала с похоронами, больше никаких данных.

Примчались на такси в аэропорт, смотрим — народу миллион, а возле касс ни одного человека. Подходим к кассе и просим билет на Горький, а кассирша говорит: «Вы что? Посмотрите, сколько народу, давно уже нет никаких билетов. Все, кто летел на юг, у них пересадка в Горьком». Это было как раз лето — время отпусков. Когда у меня экстремальное положение, я включаю свои способности гипноза. Я посмотрела на нее и сказала: «Нам надо два билета в Горький». Она тут же набирает номер и просит два каких-то особых билета на Горький. Так мы вылетели.

В общем, прилетели мы в Горький, какой-то маленький аэропорт, видно билеты были на какой-то самолёт, который приземлился не в главном аэропорту. Мы выходим, какой-то пустырь, темнота хоть глаз выколи. Видим, стоит милиционер возле выхода. Мы к нему подходим и спрашиваем: «Где гостиница?» Он так на нас посмотрел и говорит: «Смотрите вперёд. Видите, огонек впереди? Это и есть гостиница».

Мы с Соней побежали на огонек. Прибежали, стоит маленький домик. Мы заходим, смотрим: маленькая комнатка, человек пять спят прямо на полу на чемоданах. Подходим к стойке, где одна тетечка сидит и просим комнатку на одну ночь. Она говорит: «Вы же видите, где я вам возьму комнату, вон люди на полу спят?» Я Соне говорю: «Иди в сторонку». Я опять подхожу и говорю: «Нам над комнату любую, нам надо поспать». Она уставилась на меня, даёт мне листок чистой бумаги и говорит: «Выйдете на крыльцо, потом зайдёте, а я вас спрошу: ну что, разрешил, а вы скажите, что да». И вот я иду с листком бумаги, выхожу из дома, а потом захожу и эта тетка меня спрашивает: «Ну что, разрешил?» Я отвечаю, что да. Она даёт нам ключ от какой-то комнаты, наверное предназначенной для начальства, так как в комнате были туалет и телефон, когда вообще тогда с телефонами проблема. И мы на шикарной кровати спим.

Просыпаемся в пять утра и я Соне говорю, что у меня на душе неспокойно, хочется позвонить этой родственнице. Соня говорит, что как-то неудобно, ещё рано, но через пять минут все-таки решили позвонить. Звоним, сразу там ответили, я начала рассказывать, кто мы и зачем приехали. Она отвечает, что ничего не знает — этим занималась ее мама, а она умерла, и вообще, ее уже ждёт такси и она опаздывает. Если бы мы позвонили на пять минут позже, ее бы уже не застали. Я начала ее просить, пожалуйста, ведь мы не знаем даже где кладбище. Она сказала: берите такси и быстро приезжайте на кладбище, а я вас там буду ждать.

Мы побежали а аэропорт, схватили такси и помчались на кладбище. Она уже была там и стояла, нервничала, и говорит: я все равно не знаю, где его похоронили, ищите сами, я вас здесь буду ждать 10 минут. Такси уехало, он не хотел нас ждать и мы побежали. Кладбище огромное, как весь город Вильнюс. Мы бегали как сумасшедшие, мы знали только, что поставили железную оградку и памятник. В общем, мы уже начали рыдать, приехали и не можем найти. Вдруг мы выскочили на дорогу и смотрим, впереди бежит птичка, длинный красненький хвостик и как-то прыгает перед нами. Я как закричу: бежим за птичкой. Птичка побежала, а мы за ней. Вдруг она исчезла, мы поднимаем голову и видим памятник, на котором написано: «Макс Пазин». Мы только погладили памятник, не было времени убрать могилу, она вся заросла и помчались обратно. Тетка сказала, что уже хотела уезжать.

Мы с Соней часто вспоминаем, эти чудеса с билетами и птичку с красненьким хвостиком, видно душа Макса все время помогала, но чудеса ещё не кончились. Двадцать лет его душа сидела на могиле и ждала, чтобы кто-нибудь его проведал...

Вернулись мы обратно в аэропорт. Билеты у нас были до Минска. Ждём наш самолёт: час, два, никаких самолётов. И сказали, что будет самолёт на Минск только утром. Ну мы пошли осматривать аэропорт, видим объявление, что на втором этаже будут показывать какой-то фильм. Мы отыскали, где это и стали подниматься по лестнице на второй этаж.

Вдруг слышим, что объявляется посадка на самолёт до Минска. Мы помчались, что есть духа, и увидели очередь на посадку и быстро пристроились, позади нас уже набежало много народу. Мы оглядели очередь и как-то удивились, что много калек на колясках и женщин с детьми. И так мы ждём. Вот, они открыли калиточку и стали пропускать людей. Как только мы прошли, тут же за нами закрыли ворота. И мы пошли по полю к самолёту. Подошли к самолёту, никогда такого маленького самолёта мы не видели. Тут они спустили лестницу, мы забрались внутрь и стали искать свои места. А нам говорят: какие места, это дали спецсамолёт для матерей с детьми и калеками. Мы с Соней быстрее уселись на места, чтобы нас не выгнали. Тут самолёт как затрясет, это он поднимался вверх. Мы уже были рады хоть такому самолёту, так как Соне назавтра надо было на работу. В общем летим, но трясет страшно. Вдруг самолёт начал так трясти, что мы начали биться головой о потолок. Все начали кричать от страха, Соня тоже перепугалась, я ее взяла за руку и сказала, что в страхе нельзя умирать, давай закроем глаза и будем думать о чем-то хорошем. Мы закрыли глаза и приготовились умирать, но тут самолёт перестал сильно трясти и мы спокойно долетели до Минска.

Вот такие чудеса с нами произошли. Если рассказать кому-то, трудно поверить. Но так оно и было...

Опубликовано: 09.05.2023 Комментарии: 0 Поддержите сайт
Читайте еще:
Ошибка в тексте? Выделите ее и
нажмите Ctrl + Enter