Маленький Аврэми, глазки голубые
Ясная улыбка и открытый нрав.
А когда он вырастет, будет большой цадик,
Любавичер хосид и ученый рав...
Такую песенку придумала для Аврэми его мама — и под нее он привык засыпать в своей кроватке, посапывая и придерживая теплую бутылочку с недопитым травяным чаем. Волосики распушились по подушке, одеялка скомкана и, как мама ее ни поправляй, снова окажется отброшена вбок.
И вот что видит Аврэми во сне...
Снится ему старик какой-то — волшебный, чудный, светлый, не иначе как святой еврей. Глаза его — такие большие, полные голубого, небесного света, взгляд, проникающий внутрь — и сила в нем, и отцовская нежность. А борода какая белая, большущая, а лоб увенчан белой перевязью. И одеяние у него белое, переливающееся еще более белыми отблесками, и пояс со сверкающими искрами, расшитый огненными полосками. А обут он в такие легкие сандалии, ступает твердо, а порой плывет по воздуху, точно зависая.
И вот является он ночью к малышу и берет его руку в свою. И говорит:
— Слушай меня, Аврэми дорогой. С этого дня ты будешь моим посланником и передашь все, что я тебе говорю, другим еврейским детям. Будешь их собирать для игры и угощать сладостями, раздавать им флажки и танцевать под музыку, а потом расскажешь им о Мошиахе.
— Я? Но я еще почти не умею говорить! — вспоминает во сне Аврэми. А дедушка-пророк, святой еврей, только улыбается в ответ. И Аврэми понимает: наверное, как раз те слова, что нужны, у него найдутся. Ведь уже и сейчас он умеет добиваться своего, во всяком случае, от собственных мамы и папы. А рассказывать о Мошиахе — что ж, пусть старик его научит, и тогда он попытается сделать и это.
— Скоро в этом мире случится что-то, чего ждут уже очень давно, — сказал святой еврей,— хочешь, я открою тебе тайну и поведаю, что именно?
Сердце Аврэми переполнилось ликованием и счастьем... «Конечно!» — воскликнул он на своем младенческом языке. И тотчас изменился воздух, которым он дышал — стал он несказанно свежим, как будто в горах, и он увидел себя сидящим рядом со старцем в колеснице, и вот они уже летят ввысь, приближаются к небесам — и вот-вот попадут в таинственную эпоху Мошиаха.
Кони, впряженные в колесницу, стремительно неслись по знакомой им дорожке среди звезд, из ноздрей их вырывался пар, а из-под копыт отлетали искры звездной пыли. Старец держал вожжи в задумчивом молчаньи. Аврэми, затаив дыхание, ожидал его рассказа. И тут донеслись до него строфы неторопливого поэтического повествования:
«Король еврейский жил да был однажды.
Израилем он правил, царь Давид.
Ишаев сын, возвышенный, отважный.
Внушал любовь народу царский вид.
Владел он Торой явной, как и тайной
И нес добро народу своему
И убеждал евреев беспрестанно,
Что верить надо Б-гу Одному.
А скоро явится его потомок,
Которого мы с нетерпеньем ждем,
Восстанут стены рухнувшего Дома,
И этот Дом мы Храмом назовем.
Давидов сын нас обнадежит в вере,
Научит, как Всевышнему служить.
Земных богатств мы обретем без меры,
Да только кто захочет их ценить?
Ведь радость праведной и мудрой Торы
Раскроется, наполнив все сердца.
Народы мира к нам поднимут взоры,
Желая знать Учение Творца.
А если будут среди них злодеи,
То должен их Мошиах поразить.
Как древний Авраам, отец евреев,
Не побоялся идолов разбить».
— Авраам! Авраам! — услышал маленький Аврэми и проснулся. Над ним склонилась мама. Он очень хотел бы поведать ей о чудесном своем сне. Но только счастливо, глубоко вздохнул и перевернулся на другой бочок. «Интересно, что ему снится? Отчего у него такое радостное, вдохновенное лицо?», — подумала мама.
Малыш подрастал и узнавал о Мошиахе все больше и больше — чудный старец рассказывал ему каждую ночь понемножку. Вскоре он успел поведать и даже показать ему в сновидениях то, как Мошиах победит в великих войнах, уничтожит темные силы, соберет всех евреев в Израиль с разных концов света, изо всех уголков изгнания. Тех неевреев, у которых есть в душе Б-жья искра, он научит исполнять заповеди Ноаха. А для святого народа откроется возможность соблюдать в полном объеме целых 613 Б-жьих велений!
Все евреи окажутся в Стране Обетованной. Часть их придет пешком. Часть примчатся на крыльях орлиных, на облаках зоревых принесутся. Лица их будут гореть от восторга. Громким трубленьем в шофар приветствуя освобожденных, примет Иерусалим своих детей, вернувшихся, чтобы отстроить его навечно и наполнить новой жизнью.
Храм вознесется на самом священном участке Земли, и все мы потянемся к Храмовому двору, чтобы возобновить служение и приношение животных в жертву на алтаре.
Уйдут из истории эпидемии и голод. Изобилие будет неслыханным. Зависти и соперничеству просто не останется места в людских сердцах, так как они преисполнятся чувства братства и любви.
Пир горой устроит нам Всевышний: мясо сказочного быка Шор а-Бара, блюдо из Ливьятана, легендарного обитателя океанских глубин, прославленные фрукты Земли Израиля, а вино — и вовсе необыкновенное по своей древности и вкусу.
Ветры принесут из Ган Эйдена всевозможные райские ароматы, и наполнится неземным благоуханием наш великолепный шатер, обтянутый лучезарной левиатановой чешуей.
Пробьется родник внутри Святой Святых — особой комнаты в Храме, и оттуда выйдет поток воды, несущей исцеление. Фрукты и листья, омытые в этих водах, излечат всех больных, и тогда исчезнут боли и недуги навсегда. Отныне все будут здоровыми, полными сил.
Наступит вечная жизнь.
А роса, которая изольется с небес, оживит всех мертвых, и никогда больше плач и траур не посетят Сион.
Заиграют и запоют левиты, и мы услышим их голоса, сопровождаемые нежными арфами, скрипками, тонкими свирелями и торжественными трубами.
В эти чудные дни дух пророчества и святости осенит всех нас — и взрослых, и детей.
Рождение младенцев будет простым и легким делом, шестеро будут рождаться у каждой еврейской мамы, к тому же изо дня в день. И будут эти дети такими славными и прелестными, как можно только мечтать.
Деревья будут круглый год полны фруктов, подобно тому, как это было в райском саду, где находился первый созданный Б-гом человек, Адам.
Даже неплодоносные деревья произрастят фрукты.
А земля будет устлана слоем драгоценных камней и жемчуга.
Виноград достигнет исполинских размеров, каждая его лоза станет величиной с дерево. А пшеница заколосится подобно целой роще из финиковых пальм.
Луна сравняется яркостью и величиной с солнцем, а свет солнца усилится по сравнению с нынешним.
Волк подружится с овечкой, теленок со львом, рядом пойдут гулять по полям пантера и козленок.
Не случится беды, не нагрянет война. Вместо грозных сигналов тревоги, взрывов и оружейных залпов мир наполнят звуки радости, музыки, пения.
— ...Ну что, дружок мой Авремл, — обратился к малышу старец с ласковой улыбкой, — я могу надеяться, что теперь и ты — в рядах тех, кто хочет Мошиаха сильно-сильно?
— Еще бы! — воскликнул мальчик так, чтобы слышало звездное небо, — мне больше не нужно ни крембо, ни бамбы, ни конфет — я буду только требовать, просить, молить и спрашивать Б-га об одном: ну, где же Мошиах, когда он придет?
Таинственно, мягко старик улыбнулся.
— Пора нам, дружок мой, домой. Не забудь о великом и важном собранье, которые должен ты завтра устроить всем детям, что дружат с тобой. Пусть также они устремят свои просьбы, молитвы, мечтанья к одной лишь единственной точке: Мошиах — сейчас!
Потянул он вожжи, и тихонько поехала чудо-повозка. Пересекали они пространства, вздымались и опускались, опускались, опускались. А на прощанье, высадив мальчика, тепло и ласково поцеловал его тот старец и, помахав рукою, скрылся...
