В месяц Тишрей 1984 года, я удостоился чести находиться у Ребе Короля Мошиаха в «770». Я был тогда молодым парнем, учащимся йешивы «Торат-Эмет» в Иерусалиме. Моей радости не было границ! По окончании праздника Симхат-Тора состоялась раздача вина, над которым Ребе произносил благословение после еды, а затем и разделительную молитву между праздником и буднями.
Я, как и все, стоял в очереди. Когда подошла моя очередь, то Ребе налил мне вина в стакан, который я держал в руке. А также Ребе дал мне бутылку водки со словами, что это для хасидского застолья в иерусалимской йешиве литовского направления «Итари». Я взял бутылку и прошёл к выходу.
Конечно, было дело, что я иногда принимал участие в уроках по книге «Тания», которые проходили в нехабадских йешивах. Но я никогда не являлся организатором подобных уроков и тем более никогда не принимал участие в таких уроках в йешиве «Итари». Ещё одна вещь, которая меня очень удивила: Ребе никогда не давал бутылку водки просто так, без повода. И я не мог понять, почему именно я удостоился такой чести?
Некоторые хасиды, которые присутствовали в момент передачи мне этой бутылки, выразили своё мнение, что бутылка эта предназначалась не мне, а раву Берелу Шору, благословенной памяти, который стоял в очереди передо мной и был известен, как организатор многочисленных уроков по книге «Тания» в литовских йешивах. Но всем было ясно и понятно, что Ребе никогда не ошибается и прекрасно знает, кому и что он даёт.
Я подошёл к секретарю Ребе раву Гронеру и спросил у него, что мне делать? Он направил меня к раву Шору, который, как было уже упомянуто выше, организовывал многочисленные уроки по книге «Тания» в литовских йешивах. Я так и сделал. Я отыскал рава Шора и спросил у него, что мне делать? Он со своей стороны, не понял моего вопроса: «Ребе поручил тебе миссию? — Действуй!»
Сразу же, после моего возвращения в Израиль, я стал думать, каким же образом я попаду в эту йешиву? И тут мне стало известно, что одним из воспитателей в этой йешиве является рав Хаим Вернер, который был хорошим другом моего отца. Он был приближённым хасидского течения «Слоним» и поэтому он не имел ничего против уроков по хасидизму в йешиве «Итари». Все мои сомнения моментально улетучились, и я стал ходить в эту йешиву и заводить знакомства среди местных учеников. Естественно, что всё это делалось с разрешения моих наставников в йешиве «Торат-Эмет».
В то время проходила подготовка к муниципальным выборам. В Иерусалиме было особенно «жарко»: местный функционер Меир Поруш баллотировался в местный совет от партии «Агудат Исраэль». В один из моих визитов в йешиву «Итари», мне повстречался Менахем Поруш — депутат Кнессета от партии «Агудат Исраэль» и отец Меира Поруша. Я рассказал ему, что у меня имеется бутылка водки от Ребе. Менахем Поруш с удовольствием сказал «лехаим» на эту водку, с пожеланием того, чтобы это помогло его сыну на выборах.
В то время всех будоражил закон, который должен был постановить, кто является евреем. Я сказал Порушу, что для того, чтобы у его сына всё получилось, ему — его отцу — следует поддержать в Кнессете этот закон, за который так ратует Ребе. Он выслушал меня и отправился по своим делам. В те дни в Кнессете проходило голосование по закону «Кто является евреем» и Менахем Поруш, вопреки мнению Ребе, воздержался при голосовании. Это было в месяце Кислев.
19 Кислева проходили муниципальные выборы. Партия «Агудат Исраэль» потерпела сокрушительное поражение. В ночь на пятницу, проводилась прямая трансляция с фарбренгена Ребе в «770». Перед самым окончанием трансляции, Ребе стал кричать из самой глубины своего сердца про то, кто на самом деле является евреем. Было очень тяжело слушать эти страдания Ребе. Ребе затронул такой вопрос: ведь на фарбренгене присутствуют ученики йешив. Почему они должны слышать такие ужасные вещи? И Ребе ответил, что каждый, кто слышит это, обязан действовать, даже если он в данный момент находится далеко отсюда. Необходимо действовать, чтобы исправить «Закон о возвращении». Эти горькие слова Ребе взбудоражили всех, кто это слышал.
На исходе субботы я договорился о проведении фарбренгена в йешиве «Итари». Я уже был знаком там со многими учениками. Во время моего похода в йешиву, я проходил мимо какого-то зала торжеств и услыхал голос Менахема Поруша. Дело было во время трапезы по случаю проводов субботы и подведения итогов прошедших выборов. Я не смог превозмочь своего любопытства и вошёл внутрь. Войдя в зал, я увидел, как различные раввины подходят один за другим к микрофону и в своих речах обвиняют всех и вся в провале на выборах. Я вообще-то очень далёк от политики. Эта тема меня вообще не занимает. Но тут я вспомнил беседу Ребе, которую он произнёс, плача кровавыми слезами, объясняя, почему так необходимо принять закон о том, кто является евреем. И я вспомнил, как проголосовал за этот закон Менахем Поруш. Я встал и чётким голосом произнёс, что единственной причиной провала на выборах является то, что Любавичский Ребе умолял поддержать закон о еврействе, а они этого не сделали.
Были там люди, которые хотели наброситься на меня с кулаками, но Поруш остановил их. Он взял слово. В своей речи Поруш рассказал, что в пятницу ему нанесла визит делегация хасидов ХАБАДа и принесли ему запись с фарбренгена. Он услышал слова Ребе, исходящие прямо из его сердца, и дал слово, что с этого момента он будет прислушиваться к словам Ребе и изменит своё голосование, отдав голос за принятие закона. Я хорошо помню его последние слова, что «Агудат Исраэль» сделает всё, от них зависящее, чтобы данный закон был принят.
После этой речи я вышел из этого зала и направился в йешиву «Итари». Там меня уже ожидала группа учащихся. Мы сели за стол и началось хасидское застолье в честь 19 Кислева. Я упомянул выдержки из последнего фарбренгена Ребе.
Вдруг дверь открылась и в комнату вошёл рав Вернер. Ученики йешивы увидав своего воспитателя и будучи уверенными в том, что он на них рассердится, разбежались, кто куда. Мы остались с равом Вернером вдвоём. Он улыбнулся. Я налил ему «лехаим» из бутылки, полученной мной от Ребе, и мы ещё долго сидели так, вдвоём.
После этого фарбренгена, я отправил Ребе подробное письмо, в котором рассказал о прошедшем фарбренгене и добавил описание нашей встречи с Менахемом Порушем.
Через некоторое время, 10 Швата, я удостоился получить ответ от Ребе. Слова Ребе я помню до сих пор: «Получил Ваше письмо! Просто прекрасно! Вы доставили мне огромное удовольствие!»
