Старая майса на новый лад... Как-то в Яссах, где еврейская община была представлена в основном аптскими хасидами, образовался хабадник по имени Моше-Ицхак.
То ли он туда переехал, то ли переметнулся к Алтер Ребе — об этом история умалчивает. Но достоверно известно, что аптские исторгли его из своего сообщества и настоятельно рекомендовали ему обходить их стороной.
И так и было, пока в городе не появился знаменитый рабби Исраэль из Ружина, которого местные хасиды уважали и обожали. Должно быть, потому что аптский цадик рабби Авраам-Йеошуа утверждал, что во время рождения рабби Исраэля ангел-шлепогуб забыл его шлепнуть (из каббалы известно, что вмятинка над верхней губой у нас именно потому, что специальный ангел как следует постарался, и именно от его удара по губе мы забыли изученную в утробе Тору), и вообще называл рабби Исраэля живым ходячим свитком Торы.
В общем, бросились аптские оказывать гостю всяческие почести, а тот возьми и позови хабадского иноагента Моше-Ицхака. И стал, в свою очередь, больше всех любезничать именно с ним.
Поразились аптские до глубины души. А рабби Исраэль не погнушался и все им объяснил.
«Видите ли — сказал он. — Всем известно, что как-то святой Баал-Шем-Тов в Рош а-Шана отправился на Небеса и повстречал там Мошиаха. И спросил его, повторяя слово в слово уже заданный однажды ему вопрос (как сообщает Талмуд о рабби Йеошуа бен Леви, тоже домогавшегося от Мошиаха ответов): „Когда придет господин?“ А Мошиах, как известно, ответил: „Когда распространятся твои источники наружу“. И тогда Баал-Шем-Тов горько заплакал. Так вот: рабби Баруха, внука Баал-Шем-Това, очень печалят слезы дедушки, и чтобы дедушка не плакал, он (а вслед за ним и многие другие цадики) распорядился не разбазаривать тайны Баал-Шем-Това в массы. А Алтер Ребе нет дела до святых слез. Если это цена за избавление всех евреев из изгнания — пусть плачет. И Алтер Ребе прав!»
