Однажды святой рав из Кузмира — р. Ехэзкэйл (основатель хасидского двора Моджиц и Зволин) — сидел за столом вместе с хасидами в честь йорцайта святого Бердичевэр Рува, и р. Хацкалэ спросил, есть ли среди присутствующих кто-то, кто знал Бердичевэра.
Отозвался только один старенький еврейчик из Зелихова: «Я знал святого Заступника, когда он был раввином Зелихова. У него был обычай в неделю Хануки объезжать всех евреев в Зелихове и округе — собирать деньги для бедных. Я жил на хуторе рядом с Зелиховым, и р. Лэйви Ицыкл заехал и ко мне. Я дал ему отложенные заранее деньги, но было уже поздно и очень холодно — и р. Ицыкл спросил, не смог ли он у меня переночевать. Я сказал, что можно, но у меня только одна кровать. Он согласился, я лег около стены, и он рядом. Когда рав почувствовал, что я уже задремал — он встал и оделся. В комнате всю ночь горел огонек, и я видел, как он всю ночь ходил туда и сюда по комнате, что-то бормотал и гудел как пчела. Я еле дождался утра, и рав уехал домой. В том же году между Пэйсахом и Швиисом я пошел к своему «пану», а он сказал мне, что не хочет продолжать со мной договор о моей аренде, т.к. я не плачу вовремя. И долг в пару сотен злотых я должен вернуть, и квартиру — а если нет — подаст под суд. Я подумал — если я сделал цадику хорошее дело, то пойду — попрошу броху. Так и сделал — пришел и рассказал ему о своих проблемах. Цадик взял со стола чистый лист бумаги, вышел в сени, через четверть часа вернулся ко мне — и дал мне этот листок сложенный как письмо, и сказал отдать его «пану». По пути я раздумывал — в сенях было темно, да и ни чернил, ни пера он с собой не брал — как же р. Ицыкл писал? Бэкицэр, открыл письмо — а там таки ничего не написано. Я обомлел — как я дам «пану» чистый лист бумаги? Он же меня пристрелит! Хотел уже вернуться к цадику, но подумал — ведь такой Б-гобоязненный и святой еврей не стал бы подвергать мою жизнь опасности — и пошел к «пану», положившись на Творца Вселенной. «Пан» открыл письмо — и я видел, как его глаза бегали по несуществующим строчкам! Отложив письмо цадика, он сказал, что передумал — кто, мол, знает — может другой квартиросъемщик будет еще хуже, чем я. Мало того, он простил мне долг — но с условием, что я буду дальше платить вовремя. На том и расстались — и я побежал к р. Ицыклу, и рассказал ему все. Цадик вздохнул и сказал мне: «Сердце, скажи мне, что ты сделал с письмом перед тем, как отдать «пану»?» — я все честно рассказал. Святой Бердичевэр Рув опять вздохнул и сказал: «Зачем ты это сделал? Я так хотел, чтобы твой «пан» отдал аренду тебе и твоим потомкам навсегда и бесплатно… а ты все испортил».
Выслушав эту историю, Кузмирэр Рув с жаром стал объяснять своим хасидам важность полного доверия к цадику — доверия без проверок…
