Как-то в Яново приехал главный раввин Дубровно рабби Хаим-Мордехай Маргулис, крупный авторитет в законодательных вопросах Торы и автор комментария к книге «Шулхан Арух».
Местные ученые раввины собрались в синагоге, чтоб обсудить с ним наиболее трудные вопросы Торы. Ученая дискуссия постепенно переросла в разговор о новом течении — хасидизме. Кто-то отпустил несколько ехидных реплик в адрес лидеров хасидских общин, кто-то возмутился по поводу нововведений «секты». Кто-то произнес имя рабби Исроэля Баал-Шем-Това... «Дорогие братья! — вдруг повысил голос рабби Маргулис. — Я прошу, я умоляю вас прекратить сейчас же этот разговор! Знаете ли вы, кто такой Баал-Шем-Тов?.. Поверьте мне, он так же велик и свят, как святой Ари из Цфата!..»
Наступила тишина. «Но, достопочтенный рабби, — заговорил один из раввинов, — если этот человек так велик, почему же он не следует тем путям Торы, которым на протяжении столетий следовали великие мудрецы?»
«Согласен, — ответил рабби Маргулис, — его обычаи кажутся странными, а его учения непривычны для нашего уха. Однако не нужно этого бояться. И пусть порой кажется, что стихи Торы в его толковании звучат «искаженно», нельзя сомневаться в его словах, упаси Б-г, даже мысленно!.. Вся Тора до последней буквы была передана ему Всевышним, и он вправе поступать с ней, как сочтет нужным!..»
«...Жил один могущественный и великий король, — продолжил рабби Маргулис, — и был у него единственный сын, в котором он души не чаял. Любовь отца была так велика, что он решил доверить принцу все свои сокровища.
Однажды к королю пришли министры. «Ваше величество! — сказали они. — Да пребудет Всевышний всегда с вами и с вашим сыном! Мы знаем, что наследному принцу доверены все сокровища королевской казны. Его величество знает, что делает, и никто из смертных не смеет выносить оценку поступкам короля. Кроме того, в силу своей мудрости и доброты принц заслуживает столь высокого доверия. Одно нам непонятно. Почему принц обращается с вверенными ему сокровищами совсем не так, как следовало бы с ними обращаться?..»
«Я полностью доверяю моему сыну, — ответил король, — поэтому передал все свои сокровища в его распоряжение. Они принадлежат ему, и он волен распоряжаться ими по своему усмотрению. Для этого он достаточно мудр и осторожен, и не стоит опасаться, что его действия приведут к нежелательным результатам».
«То же можно сказать и о святом Баал-Шем-Тове, — продолжал рабби Моргулис. — Я расскажу вам одну историю, свидетелем которой я стал, и вы сами убедитесь в величии и святости этого человека...
...Однажды Баал-Шем-Тов объяснял отрывок из Талмуда (Шаббат 81б): „Рабби Хисда и Рабба бар рав Гуна плыли на лодке. Некая женщина сказала им: ‘Позвольте мне сесть между вами’. Они отказали ей. Тогда женщина произнесла заклинание, и лодка остановилась. Мудрецы тоже произнесли заклинание, и лодка поплыла дальше“.
РАШИ говорит, что в своем заклинании женщина назвала имя некой духовной скверны. Мудрецы же произнесли имя силы добра.
„Вполне объяснимо, почему Талмуд не упоминает имя духовной скверны, — учил нас Баал-Шем-Тов, — но почему имя силы добра не названо открыто? Знание точной формулировки заклинания, произнесенного нашими мудрецами, помогло бы нам в борьбе с колдовством!.. В конце концов, разве в трактате Гиттин не перечисляются на нескольких страницах заклинания против различных болезней?!“
И Баал-Шем-Тов объяснил нам, что колдовство, совершенное женщиной, было уничтожено стихом из Торы: „Колдуна не оставь в живых“ (Шмот 22:17). Рабби Хисда и Рабба бар рав Гуна произнесли этот стих, сосредоточившись на тайном его значении.
„Когда Талмуд говорит нам: ‘...женщина произнесла заклинание...’, — говорил Баал-Шем-Тов, — это означает, что она произнесла имя духовной скверны, и лишний раз Талмуд упоминать его не хочет. Но и в упоминании имени силы добра, которое использовали мудрецы в своем заклинании, тоже нет необходимости, поскольку оно уже содержится в самой фразе!.. Заклинание на арамейском языке — ‘милта’ (מילתא, Мем-Йуд-Ламед-Тав-Алеф), но без буквы Алеф это слово звучит как ‘милат’ (что можно прочитать как аббревиатуру стиха ‘Мехашефа ло техайе’ — ‘Колдуньи не оставь в живых’!..“»
Рабби Моргулис некоторое время молчал, глядя на притихших раввинов.
«Комментарий Баал-Шем-Това к Талмуду не мог оставить нас равнодушными. Шутка ли!.. РАШИ ни словом не обмолвился об этом, а Баал-Шем-Тов представил нам целое логическое построение!.. Мы взялись за поиски. И что же вы думаете?.. Нам удалось найти одно из первых печатных изданий Талмуда, где во фразе „...женщина произнесла заклинание...“ слово „милта“ было написано с Алеф, а во фразе „...мудрецы тоже произнесли заклинание...“ стояло слово „милат“! Ламед и Тав разделяли две косые линии (’’), которые обычно используются, если имеет место сокращение!..
Вот так мы удостоились увидеть и понять, что слова учения Баал-Шем-Това — это слова Торы, которую Моше получил от Всевышнего на горе Синай!..»
