СБП. Дни Мошиаха! 18 Адара II 5784 г., пятый день недели Цав | 2024-03-28 13:06

Нигун «За рекою» («Форт а иделе»)

Текст нигуна «За рекою» рассказывает о том, как человек тонет, и, не имея сил и средств спастись, зовет отца на помощь. Конечно, это не история о том, как плохо не уметь плавать, а притча о еврее, в трудную минуту зовущем на помощь Всевышнего.

1777 (0) мин.

Хасидская традиция донесла до нас нигун «За рекою» в трех вариантах: на русском языке, идиш и на святом языке. Хотя его издавна поют на фарбренгенах и он не относится к нигуним, разученным Ребе, тем не менее, его окончательный облик сформировал именно седьмой Любавичский Ребе. И не просто сформировал, а выявил изначально скрытую в нем идею. Поговорим об этом подробнее.

Текст нигуна «За рекою» рассказывает о том, как человек тонет, и, не имея сил и средств спастись, зовет отца на помощь. Конечно, это не история о том, как плохо не уметь плавать, а притча о еврее, в трудную минуту зовущем на помощь Всевышнего.

Слова нигуна очень подробно описывают «место происшествия». Из этих подробностей мы понимаем, о чем, собственно, идет речь. Фраза «Недалеко от краю» ничего не уточняет с географической точки зрения, но дает понять, что герой притчи находится «на грани» (как евреи перед Исходом — на 49 ступени нечистоты). А может быть, уже и «за» ней: ведь тонуть можно «в реке», но никак не «за рекою»! Личность «пострадавшего» также описана очень информативно. О нем сказано «чумачок» (от укр. «чумак»). То есть, это человек, в отличие от «Дурня Марка» пытающийся что-то «покупать» и «продавать» (в хасидской системе образов это означает выполнять заповеди в этом мире и, тем самым, приобретать заслуги для мира будущего). Но он — «бедненький», значит, «торговля» его идет не очень бойко.

Музыкальный текст нигуна очень наглядно иллюстрирует словесный. Мелодическая линия то опускается, то поднимается, устойчивые звуки лада сменяются неустойчивыми — подобно волнам бурной реки, стремящейся захлестнуть лодку вместе с героем рассказа.

Сам же нигун (как синтез музыкального и словесного текстов) напоминает иллюстрацию одной из идей книги «Тания». В «Книге средних» (глава 28) сказано о человеке, которого одолевают посторонние мысли во время молитвы: «Если же ему будет трудно от них отвлечься, потому что они очень сильно ему докучают, пусть тогда смирит свою душу перед Всевышним и мысленно взмолится перед Ним, чтобы Он смилостивился над ним великим милосердием Своим, как отец жалеет детей своих, происходящих от его мозга. Так и Всевышний смилостивится над его душой….дабы избавить ее от коварных вод».

Ассоциацию с этим фрагментом «Тании» вызывает даже использование русского (белорусского) языка. Несколькими строками ранее в той же главе говорится, что посторонние мысли во время молитвы приходят от животной души, в которую облечена божественная. «Можно сравнить ее с человеком, сосредоточенно молящимся, против которого стоит грешник-нееврей и мешает и говорит с ним, чтобы его запутать». Хотя есть у этого приема и другой аспект. Ребе ШЛИТА говорит, что нигуним с использованием русского языка не являются «ниже» по духовному уровню. Наоборот! Разговорный язык способствует тому, что идея проникает вглубь сознания и активно действует внутри него. Значит, нигун «За рекою» — своего рода учебное пособие хасидов для глубокого понимания одной из мыслей книги «Тания».

Мелодия нигуна «За рекою» иногда поется со словами известной фразы из книги Теилим — «Цомо лехо нафши». Эта версия в общих чертах передает ту же идею жажды Всевышнего. Поэтому мы не будем разбирать ее подробно, а сразу перейдем к «идишистскому» варианту.

Несмотря на, казалось бы, близкий перевод, нигун «Форт а иделе» имеет много смысловых нюансов, отличных от нигуна «За рекою». И словесный, и музыкальный тексты его были исправлены и дополнены «с подачи» Ребе ШЛИТА.

В праздник Суккот 5722 года Ребе услышал, как хасиды поют нигун «Форт а иделе». В первом куплете нигуна рассказывалось о еврее, который тонет на корабле и зовет отца на помощь, но он не может ему помочь. Во втором (и последнем тогда) куплете крик о помощи был адресован матери — и она спасала своего сына. Идея нигуна, каким он был тогда, в том, что чуткое материнское сердце избавляет человека от беды. Но по лицу Ребе было очевидно, что услышанное ему не нравится. Тогда хасиды на какой-то период времени прекратили петь этот нигун. Но позже его текст немного изменили и добавили третий куплет: даже мать не в силах спасти своего сына. Но когда он зовет на помощь Ребе — Ребе может это сделать. В таком виде нигун нашел милость в глазах Ребе и вернулся «в репертуар» хасидов.

Как и в русскоязычном варианте «За рекою», текст «Форт а иделе» имеет более глубокий смысл. «Отец» и «мать», которых зовет на помощь герой рассказа, — это не просто «родители», но и традиционные в хасидуте обозначения сфирот Хохма и Бина, то есть — разум. Следовательно, Ребе не одобрил идею того, что человек должен полагаться на силу своего разума. А на что же тогда? На связь с праведником, главой поколения! (вспомним: даже мать не может помочь, но Ребе — может). Таким образом, Ребе «переадресовал» хасидов на другой фрагмент из той же 28-й главы «Тании»: «А также пусть не будет глупцом, пытаясь вознести к Б-гу эмоции посторонней мысли, как известно, ибо это сказано только для праведников». (имеется в виду, что обычный человек сам не может совершить эту духовную работу. Сделать ее может только праведник, с которым этот человек связан).

Опять-таки, как и в нигуне «За рекою», руководство к действию дано, Ребе заверяет в поддержке, но сама помощь остается как бы «за кадром» нигуна. Ни в словах, ни в музыке мы не слышим «Геулу» — благополучный исход проблемы.

Окончательный «ответ» Ребе пришел… через 10 лет. В 5732 году в месяце Тишрей в 770 приехала большая группа хасидов, которым удалось вырваться из-за «железного занавеса» СССР. В связи с этим Ребе часто просил на фарбренгенах петь «русские» нигуним, то есть те, которые обычно пели в «той стране». Хазан р. Берел Зальцман, сам выходец из России, пел Ребе много таких нигуним, в том числе и «Форт а иделе». Услышав его, Ребе сказал: «Этот нигун грустный. А концовка должна быть живой и радостной». Тогда р. Берел Зальцман присоединил тему из другого нигуна. Только после этого Ребе велел разучить «Форт а иделе» со всей общиной.

Если мы послушаем эту «добавочную» мелодию, то в ней самой ничего особо радостного не обнаружим. Почему же тогда р. Зальцман остановил свой выбор на ней, а Ребе — этот выбор одобрил?

Во-первых, обращает на себя внимание сам факт того, что это — другой нигун. Интонационная новизна говорит о том, что проблема решена, от нее не осталось и тени, перед человеком открылись новые перспективы. Корабль, который чуть было не утонул, — поплыл! Прием введения нового музыкального текста (а значит, — отказа от предыдущего) иллюстрирует продолжение все той же 28-й главы «Тании»: «Не отвечай неразумному в глупости его, чтобы и ты не стал ему подобен» Мишлей, 26:4. Так пусть он ничем не отвечает ппосторонней мысли, никакими доводами и возражениями, ибо тот, кто борется с мерзостью, сам также оскверняется, но он пусть будет как не знающий и не слышащий размышлений, у него появившихся, пусть устранит их из своего внимания и с тем большей силой сосредоточится в молитве.» Новый вариант нигуна показывает: борьба окончена, посторонние мысли отступили, спокойные воды молитвы снова несут наш корабль навстречу Всевышнему.

Во-вторых, добавленная тема — это мелодия без слов, в отличие от предыдущей части нигуна. Ребе говорит, что нигун без слов имеет преимущество над нигуном со словами, т.к. он не скован и не ограничен их содержанием. С появлением новой мелодии без слов душа чувствует свободу — от противостояния посторонним мыслям. Свободу связи со Всевышним без преград.

В-третьих, в новой мелодии слышны славянские интонации. Это — своего рода «разговорный музыкальный язык», построенный на интонационном словаре окружения. Подобно использованию разговорного вербального языка, он символизирует глубокое проникновение идеи внутрь.

И последнее — самое главное. По отношению к предыдущим разделам нигуна новая мелодия находится в доминантовой тональности, которая воспринимается на слух как более просветленная и более высокая. Это вызывает такую ассоциацию: как будто человек меняет взгляд на свое духовное положение. Уровень, на котором он находился секунду назад, — это не вершина пьедестала, а всего лишь стартовая ступень. Когда человек видит себя стоящим высоко, он все время отчаянно балансирует, боясь сорваться вниз. Но, как только он осознает свое истинное положение (что падать, на самом деле, некуда), то спуск ко дну превращается в подъем! Воды, грозившие затопить, теперь поднимают и помогают плыть к цели.

В «Тании» сказано: хотя грусть сама по себе не имеет достоинств, у нее есть преимущество — она приводит к радости. Нигун «Форт а иделе» — в том виде, как он «сложился» под влиянием рекомендаций Ребе, — это иллюстрация настоящей радости, которая приходит после настоящей грусти.

Пусть месяц адар поможет нам обратить всю нашу грусть в настоящую радость, и пусть горечь галута скорее уступит место сладости Избавления!

Форт а идэлэ ин а шифэлэ,
Цубрэхт зих ди шифэлэ ун эст дэр тринкт зих.
Шрайт эр «Татэню, Ратэвэ!»
«Их кэндл ништ хэлфн…»

Форт а идэлэ ин а шифэлэ,
Цубрэхт зих ди шифэлэ ун эст дэр тринкт зих.
Шрайт эр «Мамэню, Ратэвэ!»
«Их кэндл ништ хэлфн…»

Форт а идэлэ ин а шифэлэ,
Цубрэхт зих ди шифэлэ ун эст дэр тринкт зих.
Шрайт эр «Рэбэню, Ратэвэ!»
«Ду вэст их ништ дэр трин кэн!»

Опубликовано: 22.03.2015 Комментарии: 0
Темы: Музыка
Поддержите сайт
Читайте еще:
Ошибка в тексте? Выделите ее и
нажмите Ctrl + Enter