Великий и ужасный, но невидимый железный занавес отделял Советский Союз от остального мира. Еще более мощный занавес разделял между собой хасидов ХАБАДа в Советском Союзе и их лидера, Ребе. Одного произнесённого слова «Шнеерсон» было достаточно, чтобы обвинить человека и отправить его в тюрьму, ссылку или ещё что похуже.
И все же хасиду нужен его «глава», и он знает, что Ребе является источником его света и божественного потока, как духовного, так и материального, и он не может чувствовать себя отделенным. Он жаждет чего-либо, что исходит от главы поколения. Железный занавес? Мы можем преодолеть и его; иначе жизнь не жизнь, а кто хочет такую жизнь?
Больше всего на свете была тоска по Ребе и всему, что с ним связано — его учению, его изображениям, его речам и письмам. Каждая крупица информации от Ребе ценилась больше, чем золото. Для русских евреев она была ценна до такой степени, что они иногда шли долгими часами, преодолевая расстояние, с одной целью, получить доступ к речи Ребе, поступившей «оттуда», или новому уроку и тому подобное. Для них не имело значения, была ли это речь Ребе «с пылу с жару», которая была только что произнесена, или его старый урок. Эти проявляющие самопожертвование люди были связаны с Ребе всеми частями тела и держались за свою прилепленность к Ребе, несмотря на физическое отдаление, а, возможно, из-за него.
Ребе всегда хотел знать, как дела у хасидов в России, и он написал много писем о них. Например, мы видим трогательное письмо, которое Ребе написал уважаемому члену общины, р. Нисану Неменову в 1952 г., приславшему Ребе перед этим список имен хасидов, живущих в России. В своем письме Ребе писал о важности связи и заботы исходящей от евреев, которые живут на свободных землях, в сторону своих братьев за железным занавесом (см. «Игрот Кодеш» том 6, стр. 44):
Я испытал большое удовольствие, получив имена людей нашего круга в России, что показывает на две важные вещи: 1) Идею любви к евреям и непрекращающуюся связь между ними и нашими братьями, находящимися в России. 2) Почти несомненно, что с помощью того, что находятся с ними на связи — по крайней мере мысленно — это укрепляет идею того, что все евреи ответственны друг за друга. И поэтому, как нет власти у препятствий и преград в той стране по отношению к тем, кто находится за ее пределами — то связь с теми, кто еще находится в той стране, добавляет им сил подниматься и укрепляться в своем положении и состоянии, и уменьшает ту силу, которая могла возникнуть против них со стороны враждебных им властей.
Хасид не принимает важных решений в своей жизни, не попросив у Ребе совета и не получив благословения. Что же делали хасиды в России, когда им приходилось принимать важные решения? Невозможно было отправить напрямую письмо Ребе и спросить его, из-за цензуры, которой подвергалось каждое письма отправленное за границу, а особенно в США. Тем более это касалось хасидов, которые были в черном списке КГБ.
Хасиды нашли решение и этой проблемы. Они отправляли свои вопросы родственнику или другу живущему в Святой Земле. Вопрос был зашифрован, а затем расшифрован получателем и отправлен Ребе.
Ответы передавались тем же путём, но в обратном направлении. Ребе посылал свой ответ другу или родственнику вопрошающего, который был посредником в Святой Земле и пересылал ответ в пункт назначения в Советском Союзе.
С момента отправки вопроса до получения ответа могли пройти недели. Например, при принятии решения о свадьбе, детали были зашифрованы и отправлены в Святую Землю, а оттуда — Ребе. Ответ иногда давался на святом языке, а иногда на русском. Тем временем молодой мужчина и девушка, а также их родители ждали неделями, а иногда и месяцами! Но, как всегда, ответ Ребе и благословение всё-таки приходили, даже когда хасиды находились за железным занавесом, потому что связанные с Ребе хасиды всегда получают ответ, независимо от обстоятельств.
Иногда Ребе посылал письмо напрямую, но в зашифрованном виде, не на официальном бланке и без полного имени Ребе. Ребе иногда подписывался своим именем без фамилии, а иногда как «дедушка».
Покинуть Россию тогда было мечтой каждого хасида, но граница была под замком. Нет необходимости говорить, что вопросы, касающиеся этой деликатной темы, подпадали под категорию спасения жизни и не решались без одобрения и согласия Ребе. Просто сказать вслух что-то об отъезде из России представляло опасность.
Ребе упоминает об этом в захватывающем письме, которое он отправил примерно через десять лет после принятия руководства ХАБАДом, 20 Тевета 1960 г. В письме Ребе выражает свое почтение и особое уважение к хасидам, живущим с самопожертвованием за железным занавесом. Это письмо с необычным стилем написано на английском языке и относится к тому, как хасиды в России более тридцати лет были отделены от своих лидеров, а молодые люди даже не видели Ребе. Они, конечно, не могли полагаться на решения других людей в вопросах своего жизненного пути. И все-таки эти хасиды были самой мощной силой для еврейской жизни в России. Они сохранили свою независимость и образ жизни, несмотря на жестокое преследование и необходимость постоянно принимать критические решения, иногда решения о жизни и смерти. Это было в то время, когда другие не могли принять решение и шли по течению, выбирая легкий путь.
Ребе сказал, что эта исключительная внутренняя сила хасидов была очевидна, когда многим семьям хасидов с детьми и внуками было разрешено покинуть Россию.
