В недельной главе «Трума» говорится о том, что сыны Израиля должны были принести пожертвование для создания скинии (Мишкана): «И вот возношение, какое вам брать у них». В Торе перечислен длинный список необходимых для строительства вещей, и в том числе упомянуты «шкуры тахашей», о которых РАШИ говорит, что это «дикое животное».
О легендарных тахашах современным ученым известно немного, но еврейские источники упоминают об этих животных довольно часто. Так, например, в Вавилонском Талмуде рабби Шимон бен Лакиш со слов рабби Меира говорит о том, что «тахаши, обитавшие в пустыне во времена Моше, были особенными животными, и мудрецам Торы неизвестно были ли тахаши дикими или домашними животными». В Иерусалимском Талмуде о тахашах написано, что они были кошерными животными: «Рабби Йеуда сказал: это было большое, кошерное животное, жившее в пустыне, и шкура его переливалась множеством цветов, и из шкур этих животных сделали покрытие для скинии».
Комментируя это место в недельной главе, РАШИ опирается на текст Иерусалимского Талмуда и объясняет, что тахаш — «это вид животного».
Комментарий РАШИ, посвященный тахашам, выглядит немного пространным: «Это (дикое) животное, жившее только в ту пору (когда возводили скинию). Было оно многоцветным, поэтому (в Таргуме слово) переведено ססגונא («радоцвет»): оно радуется (שש) и гордится своими тонами, своей мастью (גונא)».
Так как комментарий РАШИ был написан для маленьких детей, как сказано: «в пять лет — приступают к изучению Торы», комментатор поясняет так подробно, чтобы было понятно даже ребенку, что животное тахаш неизвестно современникам, так как «жило только в ту пору».
Упоминая о том, что тахаш «жил только в ту пору», РАШИ тем самым цитирует сказанное в Вавилонском Талмуде: «И в нужное время Моше увидел тахашей и использовал их шкуры для скинии, и тахаш исчез». Понятно также и продолжение комментария РАШИ о внешнем виде тахаша, так как само животное «жило только в ту пору», комментатор должен объяснить читателю как оно выглядело: «Было оно многоцветным…».
И все же, многословие РАШИ в этом комментарии продолжает вызывать удивление: зачем великому мудрецу опускаться до таких деталей как происхождение слова «многоцветный» и объяснять читателям, что тахаш «радуется и гордится своими тонами». На первый взгляд это отступление кажется лишним: после слова «многоцветный» можно было бы поставить точку. Но РАШИ намеренно подчеркивает детали: «поэтому (в Таргуме слово) переведено…» и объясняет перевод слова «(ибо) оно радуется и гордится своими тонами, своей мастью».
Талмуд сравнивает многоцветие шкуры с разноцветной кроной растения, в котором каждая краска и каждый оттенок радуют глаз. И именно об этом сравнении РАШИ говорит в своем комментарии: «поэтому». Удивительно, что для объяснения одного слова «тахаш», РАШИ приводит такое множество цитат из Талмуда и других источников.
В своем комментарии РАШИ старается уберечь читателя от ошибок в понимании текста. Так, например шкуры тахашей упомянуты вместе с окрашенными в красный цвет бараньими шкурами, и читатель мог бы решить, что слово «тахаш» — это название краски. Поэтому РАШИ пишет, что «это (дикое) животное». Более того, продолжение комментария «оно радуется и гордится своими тонами, своей мастью» также призвано подчеркнуть одушевленность тахаша.
И все же непонятно, зачем РАШИ понадобилось так подробно описывать чувства тахаша. На первый взгляд было бы достаточно сказать, что тахаш «радуется» своей расцветке и поставить на этом точку.
Комментарий РАШИ намекает на то, что внешняя красота тахаша является частью его сущности, и так важна, что это его качество нашло отражение в его названии на арамейском.
Красота тахаша подчеркивает ценность приношения его шкуры. Очевидно, что материалы животного происхождения, которые были принесены на строительство скинии, ценились больше, чем материалы растительного происхождения. Среди всех остальных шкур, требуемых для постройки скинии, шкуры тахашей являлись самыми дорогими. В то время как шкуры остальных животных требовали дополнительной обработки и окраски (растительного происхождения), шкуры тахашей изначально обладали естественным богатством красок. Таким образом получалось, что тахаш «отдает» на постройку скинии не только саму шкуру, но и ее красивые цвета, так как в случае с тахашем одно было неотделимо от другого настолько, что отразилось даже в названии животного («оно радуется и гордится своими тонами, своей мастью»). В этом заключается одна из причин, по которой эти шкуры удостоились стать верхним внешним покрытием скинии. Преимущество этих шкур заключалось не только в том, что они были многоцветными, а остальные — одноцветными, но и в том, что разные оттенки шкур тахашей были их естественными оттенками, а не результатом окраски и обработки.
Более того, шкуры тахашей стали внешним покрытием скинии именно потому, что эти шкуры обладали естественной разноцветной окраской, и это стало выражением самой сути Мишкана.
На иврите животный мир называется «олам а-хай». Слово «хай» («живой») намекает на Всевышнего, который «оживляет миры», так как Он, Благословенный, является источником жизни всего. Как сказано у РАМБАМа: «И все существа на небе и на земле не существуют иначе, чем в силу истинности Его существования». Другими словами, РАМБАМ объясняет нам, что каждая деталь Творения не случайна, и все, что существует вокруг нас (и в целом, и в частностях) является отражением «истинности Его существования».
В существовании всего сущего есть три аспекта:
1. Любая вещь является творением Творца, и это справедливо для всех творений.
2. У каждого творения есть своя собственная, неповторимая особенность, которая разительно отличает его от других творений (как, например, отличаются вода и огонь).
3. У каждого творения есть дополнительные качества, которые не являются его сутью. И все эти аспекты отражают «истинность Его существования»
Цель создания скинии заключалась в том, что Всевышний будет «жить в них», то есть Его присутствие будет непосредственно раскрываться в материальном мире, настолько, что будет видно, как самые мельчайшие детали Творения связаны с «истинностью Его существования». И как написано в наших святых книгах: «глядя на скинию и ее сосуды можно получить представление о высших духовных мирах, которым они подобны», потому что духовный источник этих сосудов коренится в соответствующих духовных мирах, как подробно описывает РАМО в книге «Торат а-Ола».
В этом заключается смысл присутствия шкур тахашей в Мишкане: показать, что даже такие внешние атрибуты Творения, как расцветка шкуры, неотделимы от «истинности Его существования», которая оживляет все миры.
Алтер Ребе в книге «Тора Ор» говорит об отличиях между материей и сущностью всех тварей: в то время как плоть была создана словом и десятью речениями Всевышнего, сущность всего материального мира были созданы Его желанием (как сказано: «Образ небосвода (к примеру)… был создан желанием Всевышнего, которое никак не раскрывается в слове или речении». Это можно объяснить тем, что «слово и речение — сами по себе суть Творения», то есть обретения плоти, своего Я. И если бы все живое было создано лишь Его желанием, оно бы растворилось перед Всевышним, полностью самоустранившись перед Ним. Таким образом, способность всего Творения к самоустранению («битуль) перед Всевышним и полному растворению в Нем, заложена в сущности всех тварей, как объясняет это Алтер Ребе.
Стоит также отметить, что сущность всего сотворенного не несет в себе отдельного «смысла», и объясняется это тем, что сущность сама по себе является выражением самоустранения перед желанием Всевышнего.
Такое объяснение помогает нам лучше понять почему именно шкуры тахашей использовались для внешнего покрытия скинии. Дело в том, что идея самоустранения в этом животном проявилась более, чем в любом другом творении: не только его шкура, но даже ее расцветка (самое внешнее и открытое глазу) свидетельствовало о его внутренней сути настолько отчетливо, что дало название самому животному. Таким образом, это стало иллюстрацией самой идеи Мишкана: раскрыть всему сущему, что нет никакого другого истинного существования, кроме существования Всевышнего.
Все детали скинии можно раздели на три группы: сосуды, соединения и кожаные полотнища. Эти три группы намекают на разные аспекты служения Всевышнему.
Все сосуды и инструменты Мишкан отличались друг от друга и у каждого было свое предназначение и способ использования, в соответствии с его предназначением. Это намекает на то, что содержание и форма каждой существующей в мире вещи — это воплощение желания и слова Всевышнего и существование этой вещи в материальном мире напрямую связано с тем, что она существует в мирах духовных.
Соединения в скинии нужны были для того, чтобы соединить все детали вместе. Это намекает на Божественный свет, окружающий все миры. Соединения скинии иллюстрируют то, что всё сущее «не существует иначе, чем в силу истинности Его существования» и это одинаково справедливо для всего сотворенного «от самого великого до самого малого (как, например, личинка комара в чреве земли) — всё это создано силой истинности Его существования».
Кожаные полотнища, покрывающие все сосуды и все соединения скинии, тоже свидетельствуют о Божественном свете, окружающем все миры, но этот уровень Божественности еще выше, чем уровень, на который намекают соединения Мишкан. Мы можем понять это из того, что шкуры должны были быть окрашены (то есть к их привычному внешнему виду нужно было добавить нечто «извне», что не было присуще этим шкурам изначально) и особенно это относится к шкурам тахашей, которые были самым внешним покрытием скинии и сами по себе обладали естественным разнообразием красок. Это самое внешнее покрытие демонстрировало, что даже внешнее и поверхностное в творении самоустраняется перед желанием Всевышнего, который «оживляет все миры» и более того: это самоустранение внешнего поверхностного слоя в корне своем восходит к самому высокому уровню Божественного света святости, окружающего все миры (невыразимого желания Всевышнего).
Три аспекта, которые мы видим в деталях Мишкана, проявляются также и в служении человека. В каждой заповеди, которую мы исполняем, можно найти три аспекта, о которых сказано выше.
1. Наши действия при исполнении заповеди одинаковы для всех — от великих мудрецов Торы до самого простого из народа Израиля. (Так, например, и Моше-рабейну, и простой человек в момент наложения тфиллин делают одни и те же движения).
2. Наша мотивация в момент исполнения заповеди может отличаться, как отличаются между собой люди, каждый в соответствии со своим характером, интеллектуальным и эмоциональным развитием, осознанием величия Создателя, уровнем богобоязненности и чувством любви ко Всевышнему. И эта мотивация скрыта от посторонних глаз и известна лишь одному Б-гу.
3. Устрожение в исполнении заповеди (которое не должно останавливать человека от исполнения заповеди как таковой) вплоть до исполнения самых мельчайших деталей, и особенно обычаев, связанных с этой заповедью.
Человек может ошибочно предположить, что в исполнении заповедей главное — это два первых аспекта (действия и мотивация). Вполне естественно, что при исполнении заповеди, следует остерегаться, и стараться выполнить ее наиболее точным и правильным образом (как объясняет Алтер Ребе в книге «Тания»: «Если случилось, что человек не подразумевал ничего и не расположил свое сердце (в момент молитвы)… но при этом произносил слова самой молитвы, то постфактум, он исполнил заповедь»). Понятно так же, что исполнять заповедь следует осознанно, ибо заповедь без мотивации — это «как тело без души». В книге «Тания» подробно объясняется важность исполнения заповеди с любовью и трепетом перед Всевышним.
Но в чем же выражается точность исполнения заповеди, когда речь идет об устрожении — дополнительных деталях и обычаях? И особенно, в обычаях, связанных с воспитанием маленьких детей, которые еще не понимают всего, что они видят и слышат?
И здесь нам стоит припомнить, что как окрас тахаша был частью этого животного, так и самые внешние вещи, связанные с Торой и заповедями, должны быть живой и неотделимой частью нашей души. И как известно, обычаи народа Израиля в корне своем даже выше законов народа Израиля, и «еврейский обычай подобен Торе».
И таким образом, пусть каждый из нас добавит в изучении Торы и исполнении заповедей во всех трех вышеупомянутых аспектах: в том, что видно глазом, в том, что сокрыто для нас, но открыто перед взором Всевышнего, и в том, что связано с еврейскими обычаями и устрожением в исполнении заповедей в любви и трепете перед Б-гом.
И все это поможет воплотить замысел Всевышнего «и буду обитать в них» — в каждом мужчине и в каждой женщине из народа Израиля.
И это приблизит и ускорит постройку третьего Храма в Иерусалиме, который станет точным отражением Храма в духовных мирах. Да произойдет это в скором времени в наши дни!
