Недельная глава «Тэцаве» начинается с повеления Б-га Моше: «И принесут тебе чистое оливковое масло, растертое для освещения, чтобы зажечь постоянный светильник». Производство и приготовление чистого оливкового масла, пригодного для освещения переносного Храма и Храма, было совсем не простой задачей. Оливковое масло в целом и чистое оливковое масло в частности занимают важное место в иудаизме, настолько, что даже имеют значительный духовный смысл в каббале и хасидских учениях. Что же на самом деле скрывается за этим оливковым маслом и почему оно так важно в иудаизме? И, как всегда, чему это учит нас — как привести к истинному и полному Освобождению?
«Баал а-Турим», рабби Яаков бен Ашер, дает интересный намек в своем толковании слова «кати́т» (раздавленный). По его словам, это слово следует разделить на две части, а затем рассчитать гематрию каждой части отдельно. То есть «кат» в гематрии равен 420, а вторая часть — «ис» — в гематрии равна 410. Каково значение этих чисел? И почему на них намекает именно слово «кати́т»?
Эти гематрии намекают на то, сколько лет простоял Храм. Второй Храм, который, согласно Талмуду, превосходил первый Храм «в строительстве и в годах», простоял 420 лет, в то время как первый Храм простоял всего 410 лет.
Почему же именно на Храмы намекает слово «кати́т»? Простое объяснение заключается в том, что это слово символизирует разрушение Храма, его «раздавливание в ступе», как раздавливают оливки для получения масла, и не один, а два раза. Но почему Тора напоминает нам о разрушении Храма? И зачем намекать на его дробление в ступе, особенно в недельной главе «Тэцаве», где мы узнаем о строительстве Переносного Храма? Не правильнее ли было бы подождать с намеком на двойное разрушение Храма до другой недельной главы и другого времени?
В замечательной беседе Ребе объясняет, что ответы на эти вопросы Тора преподносит нам в следующем слове: «ла-маор» (для освещения)! Целью разрушения и «сокрушения» обоих Храмов было не просто разрушение и потеря, не просто сведение счетов и коллективное наказание еврейского народа за его злодеяния, грехи и проступки. Цель разрушения — заключалась в том, чтобы произвести из него свет! Разрушенный, для чего? Для света!
Целью разрушения было чудесное благотворное качество, которое приходит после него и через него. Подобно разрушению Первого Храма, приведшему к вавилонскому изгнанию, которое длилось 70 лет, и в его конце еврейский народ заслужил строительство Второго Храма, о котором сказано у пророка (Хагай 2:9): «Слава этого последнего дома будет больше, чем слава первого», и Талмуд («Бава Батра» 3а) толкует этот стих так, что это пророчество действительно исполнилось во Втором Храме, поскольку Второй Храм был больше Первого Храма «в строительстве и в годах». Это означает, что Второй Храм был выше и больше (высота зала во Втором Храме составляла сто локтей!) и просуществовал дольше (420 лет, как упоминалось выше).
Поэтому, подобно тому, как разрушение Первого Храма и Вавилонское изгнание привели к значительному дополнению Второго Храма, точно так же истинная цель разрушения Второго Храма и нынешнего изгнания — это дополнение и уникальное качество, которое они вызовут в строительстве Третьего Храма.
Кроме того, насколько велики разрушения и насколько тяжело изгнание, настолько же велики вызванные ими возвышенные качества и «превосходство света над тьмой». Разрушение Первого Храма и Вавилонское изгнание длились 70 лет и привели к существованию Второго Храма еще на 10 лет, а разрушение Второго Храма и нынешнее изгнание, которое длится уже более 1900 лет, приведет к строительству Третьего Храма, который будет вечным домом, созданным собственными руками Б-га! И этот переход от размеренного и ограниченного Храма к вечному и бесконечному Храму требует времени и труда…
Ребе находит еще один намек на эти вещи в самом слове «кати́т». Как уже говорилось выше, это слово должно символизировать (только) разрушение и изгнание, но под поверхностью оно также намекает на пользу, которую принесет изгнание в последующем искуплении. Каким образом? Обратите внимание, что в слове «кати́т» гематрия Второго Храма написана перед гематрией Первого Храма. «Кат» перед «ит». Казалось бы, порядок должен был быть обратным, но таким образом Тора намекает на преимущество Второго Храма над Первым, и поэтому Второй Храм упоминается первым. Отсюда мы узнаем, что как Второй Храм достиг более высокого уровня, чем Первый, и это было вызвано разрушением, так же и в нашем вопросе — возвышенность Третьего Храма над обоими предшествующими ему Храмами, и это тоже вызвано работой в нынешнем изгнании.
Но это еще не все: стих учит нас еще одному важному преимуществу, вызванному разрушением, и это преимущество «возвышается над всеми». Как уже говорилось выше, «катит» приводит к «маор». Слово «маор» на иврите — это не просто свет, а скорее источник света, корень, от которого исходит сияние.
Это означает, что Тора учит нас, что через разрушение и изгнание мы достигаем сути «источника света», самого Б-гаа. Не просто к высшему божественному свету, не просто к другому желаемому духовному откровению, но к корню и источнику всех откровений, всех влияний и нисхождений. Через работу в нынешнем изгнании еврей достигает своей сущности и бытия, которые являются высшим корнем всего, и это достижение к Самому Б-гу находит свое выражение в Третьем Храме, который, как уже говорилось, будет «делом рук самого Б-га», а не делом рук человеческих, как первые два Храма.
Это также причина, по которой Третий Храм будет вечным Иерусалимским Храмом. Все, что построено людьми, ограничено, так же как и человек, построивший его, ограничен и измеряется во времени и пространстве. Однако дело рук Б-га вечно, как вечен и бесконечен Он в Своей славе и сущности!
А закончим мы историей о дроблении и измельчении, произошедшей во время Второй мировой войны, которая привела к созданию другого вида «оливкового масла», человека исключительной доброты.
Сол Тайхман родился в Мункаче, Венгрия, в 1927 году, тогда его звали Шломо-Залман Тайхман. Когда ему исполнилось 16 лет, в 1944 году нацисты (да сотрутся их имена) вошли в Венгрию.
— Они собрали всех нас, всех евреев Мункача, и отвезли в Освенцим. Когда мы прибыли туда, они выстроили всех в очень длинную очередь. Уже издалека я увидел, что в конце очереди стоит стол, за ним сидят люди, а в центре сидит человек и задает какие-то вопросы. Кому-то он говорил идти налево, а кому-то направо. Когда я стоял в очереди, ко мне вдруг подошел еврей с длинной белой бородой, которого я не помнил, чтобы когда-либо видел раньше. Весь наш поезд был полон людей из Мункача, которых я знал, но его я не знал. Он подошел и спросил меня: «Молодой человек, когда вы родились?» Я ответил ему: «В 1927 году». Он начал спорить со мной: «Что вы имеете в виду? Вы родились в 1925 году!» Я сначала не согласился: «Что вы имеете в виду? Мне отец сказал, и мать сказала! Но еврей не сдавался. Он твердо сказал: «Нет!!! От волнения ты можешь не помнить. Вы родились в 1925 году! Я точно помню! Он действительно начал кричать: «Когда ты родился? Ну же, скажите мне — когда вы родились? Тогда я сдался и сказал: «Хорошо, в 1925 году». Он продолжил: «Повторите! Давай, еще раз! Так он повторил со мной, не знаю сколько раз, что я родился в 1925 году».
Сол Тайхман перевел дух и продолжил рассказ:
— Очередь продвигалась вперед, я подошел к столу, и тут человек в середине, который, как я потом понял, был Менгеле (да сотрется его имя), спросил меня: «Сколько вам лет, когда вы родились? Я автоматически ответил: «В 1925 году». Этот старик вбил мне в голову — 1925 год. Затем он показал, чтобы я перешел на правую сторону. Через некоторое время я понял, что тех, кому было меньше восемнадцати лет, Б-г нас храни, посылали на смерть… А меня, которому якобы было больше восемнадцати, отправили на работу, и я остался жив».
— В тот день я видел ангела. Правда в том, что он был не первым ангелом, которого я видел в своей жизни, и не последним. Во время той войны я постоянно видел ангелов. Чудом мы остались живы, я и мой брат, и совершенно случайно мы встретили двоюродного брата, который остался жив, и он открыл нам, что наш отец все еще жив, и так мы воссоединились.
— После того как мы воссоединились, отец за неимением выбора ввязался в не совсем законные дела, и его посадили в тюрьму. Мы остались одни… два маленьких мальчика, без средств к существованию. Мы подали заявление на выезд в Америку, чтобы начать там новую жизнь. Американцы разрешили эмигрировать туда двумстам детям-сиротам. Нашелся ангел, который устроил так, что мы оба получили разрешение на включение в список. Когда мы поднялись на борт корабля, капитан вдруг спросил: «Кто здесь Тайхман?» Мы сказали ему: «Мы — Тайхманы». Он посмотрел на нас и говорит: «Я получил телеграмму, в которой говорится, что нужно вывести детей Тайхмана, так как их отец жив — они не сироты!».
Хотя их мать была убита, для них сиротами считались только те, кто потерял обоих родителей. Капитан отвел их в свою комнату, и они сидели там, дрожа от страха, и гадали, что он с ними сделает. Они знали, что за попытку покинуть страну их сочтут преступниками и надолго посадят в тюрьму.
Оба мальчика начали плакать, и тут капитан-нееврей явил себя как ангел-спаситель. Он сказал: «Что? Я должен отправить детей в тюрьму, в смертельную опасность, только потому, что их отец жив?» Он взял телеграмму и разорвал ее на кусочки».
Тот Сол Тайхман эмигрировал в США, стал очень богатым человеком и огромным филантропом, который день и ночь только и делал, что помогал другим. Когда его спросили, почему такой богатый человек, как он, так занят делами доброты, он рассказал описанную выше историю.
