Сказано в Торе (Бехукотай 27:2): «Говори сынам Израиля и скажи им: Когда кто-либо изречет обет по оценке душ Г-споду...»
Рабан Гамлиэль прогуливался из Акко в Хзив. Его раб Тави шел перед ним, а рабби Элаи позади него.
Увидел рабан Гамлиэль, что на дороге лежит хлеб, и сказал своему рабу Тави, чтобы он взял этот хлеб.
Далее, по пути, Рабан Гамлиэль увидел одного нееврея и сказал ему: «Магбай, возьми эту буханку хлеба», и тот взял.
Подошёл к этому нееврею рабби Элаи и спросил его: «Как тебя зовут?»
«Магбай», — ответил тот.
«Ты знаешь Гамлиэля?» — спросил рабби Элаи.
«Нет», — ответил он.
«Откуда ты?» — снова поинтересовался рабби Элаи у нееврея.
«Из поселений этих хижин», — ответил тот.
[Вопросы рабби Элаи были направлены на то, чтобы выяснить, был ли знаком рабан Гамлиэль с Магбаем прежде, ведь иначе откуда рабан Гамлиэлю известно имя этого нееврея.]
Отсюда мы учим три вещи: (поскольку эта история произошла сразу после Песаха) — мы учим, что от хамца, находившегося в Песах во владении нееврея разрешено получать выгоду; также мы учим, что рабан Гамлиэль узнал как зовут нееврея с помощью «руах а-кодеш» (духа святости), а также мы учим, что не проходят мимо пищи, которая лежит на дороге (но нужно убрать ее в такое место, которое для нее не является постыдным).
Сказал рабби Яаков бар Завди от имени рабби Абагу: «То, что было сказано о пище, было сказано о предыдущих поколениях, но в наше время проходят мимо пищи, лежащей на дороге (не трогая ее), из опасения в отношении колдовства (чтобы взявшему эту пищу не был причинен ущерб)».
Зашли они в Хзив. Поели, попили и подошёл к рабан Гамлиэлю один человек с просьбой расторгнуть его обет.
Сказал рабан Гамлиэль рабби Элаи: «По твоим расчетам выпили ли мы меру объема „ревиит“ вина „италки́“?»
«Да», — ответил рабби Элаи.
Тогда рабан Гамлиэль обратился к тому, кто пришел за расторжением своего обета: «Пройдись за нами, пока не исчезнет эффект выпитого мною вина».
Прошёлся он с ними, и дошли они до лестницы города Цор. Когда дошли до туда, рабан Гамлиэль спустился с осла, закутался в свой талит и сел, чтобы провести процедуру освобождения от обета.
И много вещей мы выучили в тот день:
1) Ревиит вина опьяняет.
2) Дорога (как ходьба пешком, так и езда на осле) убирает эффект опьянения.
3) Не выносят галахические постановления, находясь в состоянии опьянения.
И три вещи мы выучили тогда именно в отношении расторжения обетов:
1) Не расторгают обеты, находясь в состоянии опьянения.
2) Не расторгают обеты, находясь на осле.
3) Не расторгают обеты стоя, но необходимо сесть и завернуться в талит.
На основании чего рабан Гамлиэль расторгнул обет тому, кто его об этом просил?
На основании того, что сказано в Мишлей (12:18): «Иной говорит — словно удары меча, а язык мудрецов — исцеление». Слово «говорит» (в оригинале — «ботэ́») созвучно со словом «меватэ» (изрекает [обет]), и данный стих толкуется так: полагается тому, кто даёт обеты, быть проткнутым мечем (поскольку, возможно, в итоге свой обет он не исполнит), а в чём заключается исцеление, если человек всё же дал обет?
В том, о чем сказано далее: «А язык мудрецов — исцеление», то есть исцеление заключается в том, что тот, кто дал обет и хочет, чтобы этот обет был расторгнут — идёт к мудрецам и они освобождают его от обета.
На основании данного толкования рабан Гамлиэль нашел основание («петах») для того, чтобы давший обет сожалел о том, что дал обет, и вследствие этого данный обет мог быть расторгнут.
[Рабан Гамлиэль сказал пришедшему за расторжением обета: «Если бы ты знал, что дающему обет полагается смерть (протыкание мечем), давал бы ты обет?» Тот ответил: «Не давал бы». И тогда рабан Гамлиэль смог освободить его от данного обета.]
Поэтому Моше предупреждает еврейский народ и говорит: «Когда кто-либо изречет обет по оценке душ Г-споду». Слова «обет... душ...» толкуются так, что тот, кто даёт обет, подвергает себя опасности в отношении своей жизни.
