В 1947 году, когда США решали, как им относиться к грядущему образованию Израиля, американский министр обороны Джеймс Форрестол писал президенту США Гарри Трумэну: «Вы просто не осознаете, что существует 40 млн. арабов и 400 тыс. евреев. Миллионы арабов одержат верх над тысячами евреев. Нефть — вот та сторона, на которой мы должны находиться».
Сам Трумэн отмечал: «Мне кажется, евреи очень эгоистичны. У них нет чувства соразмерности, и они не имеют суждения о мировых событиях». В то же время Трумэн настоял на поддержке создания Израиля, однако не оказал помощи евреям в ходе войны 1948 года. США строго соблюдали эмбарго на поставку оружия, что было на руку именно арабской стороне, имевшей полноценные армии и вооружения, и вторгнувшиеся в молодое государство, не имевшее ни армии, ни тяжелого вооружения, почти вообще без материальной базы.
Первый министр иностранных дел Израиля Моше Шарет, тогда сообщал, что Трумэн предупредил его, что если евреи проиграют в этой войне с арабскими армиями, то на поддержку американцев пусть не рассчитывают.
Впрочем, поддержки США не последовало и после победы евреев.Американцы разрешили Израилю купить (за полную цену — никаких поблажек и скидок) свои первые самолеты только в 60-е годы. Это были Douglas A-4 Skyhawk, неказистый и на первый взгляд — ничем не выдающийся самолетик, но обладающий основательной грузоподъемностью, а значит — идеальный, как ударная платформа.
Первые A-4 (в урезанной версии) прибыли в Израиль в декабре 1967 года, считайте, что в 1968 году. А что было летом 1967-го? Все правильно, то самое событие, в котором евреи доказали американцам, что высказывание Джеймса Форрестола неверно в принципе. Как потом гневно говорил Киссинджер: «Никто не знает, чего вы (евреи) хотите. У нас есть серьезные подозрения, что все, чего вы хотите на самом деле, это не подчинятся общему порядку и обязанностям, а только сидеть, как вкопанные в тех границах вашего государства в которых вы сами решите». Тем не менее, A-4 стал реальным тружеником израильских ВВС, сыграл важную роль во времена войны на истощение и в войне Судного дня, а окончательно был снят с вооружения — аж в 2015 году.
Узнаете схему? Сначала надо себя показать как того, кто продолжает биться, будучи на краю пропасти, и только после этого американцы уважительно кивают, тщательно проверяют ваше дерево демократии, достаточно ли там крови патриотов, и только тогда, может быть, отстегивают что-то со своего барского стола...
Напомню, что Израиль стал союзником США (основной союзник вне НАТО, всего таких 20 государств в мире) только в 1987 году, пережив перед этим десятилетия страшных войн, которые вытягивал в одиночку. И в этих войнах американцы не то что не помогали, а наоборот, мешали и поддерживали арабов в их попытках уничтожить Израиль, например, наложив оружейное эмбарго, чтобы арабы поскорее его придушили.
Даже когда американцы согласились помочь Израилю, они начали продавать нам оружие, а не давали его бесплатно — продавали за полновесную монету. Американцы начали выделять несколько миллиардов долларов ежегодной помощи Иерусалиму только с 1985 года. К этому времени Израиль уже производил свои собственные ракеты, танки, самолеты, корабли...
Вот фрагменты с новыми отрывками речи израильского премьер-министра Голды Меир (1969–1974), которые впервые были обнародованы израильским архивом в прошлом году. Голда говорила эти слова на заседании правительства в 1973 году — как раз по теме обсуждения поведения американцев и того, как Израилю продолжать взаимодействовать с ними. Напомню, что изначально отношения Израиля и США были не просто холодными, а буквально враждебными.
«Нам многое простят. Единственное, что не простят — слабость. Как только нас зачислят в слабые — все кончено. Это непростительный порок», — объясняла Голда израильским министрам на закрытом заседании.
Далее, когда речь зашла о слишком дерзких поступках Иерусалима и о том, что это может разгневать Вашингтон, Голда продолжала: «Пускай, но зато будут уважать. Вы должны слышать, что они (сенаторы) говорят за спиной: мол, это не просто еще одна армия — это израильская армия, она не похожа ни на какие другие».
Ценность этих слов в том, что это не ее воспоминания из книги, которые всегда можно списать на лирику. Это было произнесено на закрытом заседании правительства (засекреченном на 50 лет), где обсуждалась стратегия поведения по отношению к США.
