Хотя я не был хасидом, но некоторое время до женитьбы жил в районе Краун-Хайтс в Бруклине и участвовал в нескольких фарбренгенах Ребе. Примерно через три года после свадьбы мы переехали в Силвер-Спринг, штат Мэриленд и получив звание профессора психологии, я начал работать по профессии в местной школьной сети. В дополнение к этому я давал уроки по Талмуду: один раз — в субботу днем для широкой публики, а другой раз — во вторник вечером для небольшой группы, для тех кто хотел более углубленного изучения.
Мне было тогда за тридцать. Кризис среднего возраста вроде не должен был еще появиться но возможно, он начался у меня раньше, чем обычно. В тот период меня преследовало множество вопросов. Должен ли я посвятить свою жизнь только изучению Торы или продолжать заниматься психологией? А если психология, то как я буду продвигаться по карьерной лестнице? Перейти в сферу частного врачевания или принять должность, предложенную мне одной из общественных организаций в моем районе? Кроме этого я никак не мог решить, в какую школу отдать своих детей, и если всего этого недостаточно, у меня также начали появляться сомнения в вере, наряду с различными философскими вопросами. Короче говоря, мне было стыдно.
Эти вопросы вгоняли меня в депрессию, и я просто не знал, к кому обратиться. Поговорив с некоторыми из моих друзей, один из которых был из ХАБАДа и он предложил мне встретиться с Ребе. В феврале 1971 года я позвонил Ребе.
Секретарь Ребе ответил на звонок по-английски. «Привет, кто это?» — просто спросил он… Во время разговора я слышал голос на заднем фоне. Я узнал голос по встречам, которые посещал, — это был Ребе, говорящий на идиш, и желающий знать, кто разговаривает по телефону.
«Говорит еврей из Мэриленда», — сказал я. Я рассказал секретарю, что очень растерян и не знаю, куда обратиться, о тех вопросах, которые хотел задать Ребе: какой путь избрать в жизни, как развивать свою карьеру, вопросы о вере и т.д. Я говорил по-английски, а секретарь в процессе повторял мои слова на идиш наверное, чтобы Ребе услышал, о чем речь. Затем я услышал, как Ребе сказал на идише: «Скажите ему, что в Мэриленде живет еврей, и он может поговорить с ним, его зовут Вейнреб».
«Вы слышали, что сказал Ребе?» — спросил меня секретарь. Я не мог поверить своим ушам! Я знал на все 100%, что не сказал секретарю, как меня зовут, но Ребе назвал мое имя — Вейнреб! Я был поражен и хотел убедиться, что правильно расслышал. Когда секретарь спросил меня, слышал ли я, то я сказал, что нет.
Он повторил слова Ребе. «В Мэриленде есть еврей, с которым надо посоветоваться. Его зовут Вейнреб». Я ответил: «Это меня зовут Вейнреб!» А потом я услышал, как Ребе сказал: «Значит он должен знать, что иногда человек должен говорить сам с собой».
Я мог сказать, что сам секретарь был поражен тем, что происходило у него на глазах. Он остановился на мгновение, я услышал, как он вздохнул, а затем сказал мне: «Ребе сказал, что иногда лучше всего, когда человек разговаривает сам с собой. Вас ведь зовут Вейнреб?» «Да, меня зовут Вейнреб. Но, возможно, Ребе имеет в виду другого человека с такой фамилией?» Секретарь объяснил, что Ребе просит меня поговорить сам с собой.
Я поблагодарил его от всего сердца, и разговор закончился.
Если я могу интерпретировать намерение Ребе, думаю, он хотел сказать мне: «Ты ищешь ответы вне себя. Но ты не ребенок, ты взрослый. Тебе тридцать лет, ты отец, ты преподаешь Тору. Ты должен быть более уверенным в себе. Тебе пора повзрослеть и прислушаться к себе. Не полагайся на других, полагайся на себя».
С этого момента я изменился. Я думаю, что до этого у меня была тенденция отказываться от своих взглядов. Я не любил рисковать и мне было лень принимать кардинальные решения. Но с этого момента я стал более решительным.
Ребе мог взять трубку и сам сказать мне, что мне делать. Но тогда я мог бы не послушать его совета. Как и у многих людей, у меня есть естественное нежелание подчиняться другим людям, говорящим мне, что делать. Думаю, Ребе знал, что лучше, если ответ придет изнутри меня, чем я услышу его от него. И это, на мой взгляд, является частью его великой мудрости.
Через несколько месяцев после того телефонного звонка, изменившего мою жизнь, у меня была возможность лично выразить свою благодарность Ребе. Это было, когда я посетил своих тестя и тещу в Бруклине, и мой тесть предложил мне посетить Ребе и поблагодарить его. Когда я подошел к Ребе, я сказал ему: «Меня зовут Вейнреб, и я еврей из Мэриленда». Ребе широко мне улыбнулся…
