Ярон Авраам выглядит симпатичным евреем с покрытой головой, говорит на хорошем иврите. Между тем его молодые годы проходили в специальной школе при мечети в городе Газа. Где парней вели на кладбище и там приказывали спать в свежевыкопанных могилах, чтобы проникнуться чувством бренности земной жизни и не бояться отдать свои жизни за Аллаха, который Акбар. Где нельзя было задавать никогда никаких вопросов. Где принимали пищу, только сидя на земле, только в определенной позе (на одной ноге, подогнутой под себя, и с выставленным вперед коленом второй ноги). Еду можно брать тоже только одной рукой.
Учеников били полутарометровой палкой с колючим наконечником по ногам и рукам по поводу и без повода. Боль во внимание не принималась вообще, и человек со временем становился равнодушным как к себе, так и к другим. Культ страдания и ненависти к евреям строился на том, что у Авраама якобы имелся только один значимый сын, Исмаил, он же и участвовал в заклании на горе (!) и унаследовал все благословения отца. Обрезание в их среде производилось без анестезии.
Было рассказано, что солдаты ЦАХАЛа все время заходят в дома и мечети и всех убивают. «Почему же они ни разу не заходят сюда к нам?» — спросил он мысленно. Нельзя было даже поднять глаза на муллу, запрещалось поднимать взгляд на уровень глаз любого из преподавателей. Ученик, который плохо себя вел, мог поплатиться головой в буквальном смысле. Ему отрезали голову на глазах у всех остальных учащихся.
Ярон попал туда в 9 лет. Он был исключительно одаренным учеником, но ему было глубоко чуждо и противно то, чему обучали. За попытку задать вопросы он получал по 60 ударов колючей палкой за раз.
Вышел он из этой «школы» через 5 лет. Навсегда запомнил огромный зал и 600 сидящих на ковровом покрытии мальчиков, которые вкушали яд радикального ислама.
Он снова попал в Лод, к родителям. Семья не хотела его. «Зачем ты приехал? Кто тебя просил? Мы тебя отправим в Хеврон. Там училище еще более суровое, тебя проучат». Спустя полтора года он сумел убежать из Хевронского нагорья… Он не знал, как обращаться с деньгами и как выглядит мир вокруг.
Сделаем отступление.
Когда ему было 9 лет, произошла трагическая история. Семья состояла из отца — «владыки», которого редко видели на бытовом уровне, и множества знатных родичей (князей). Всем заправлял старший брат. Всего было 18 детей, потом их стало 17. Из 18 детей одна девушка была убита своими братьями за «честь семьи». Что она сделала? Она пошла в торговый центр и не вернулась в указанный час домой. В 8.30 вечера братья уже ждали ее дома для расправы. Ее вопли и крики раздавались по всему дому. Ярон ничего не мог понять. Она была его любимой сестрой. Она была той, которая интересовалась его жизнью, защищала его от агрессии, она имела эмпатию. В отличие от остальных в семье. Мать свою он всегда видел несчастной и забитой, она не смела ничего сказать против или за. Никто ее не спрашивал. Сестру прикончили в комнате. Он спросил наутро: «Где моя сестра?» Мать заплакала: «Она ушла».
Он продолжал задавать вопросы. За вопросы его стали бить. Но он не успокаивался. Тогда его насильно отвезли в Газу и сдали в эту мечеть на воспитание.
И вот, когда он вернулся в дом спустя пять лет, ему было отказано в питании и проживании. Его отвезли в Хеврон в еще более тяжелое «воспитательное учреждение» при мечети.
…Он пошел и сел на автобусной остановке. Рядом был еврейский киоск со всякими семечками на продажу. Он попросил еды, просто подошел к еврею и стал просить еды. Ему было тяжело это сделать, так как он был воспитан, что евреи это страшные исчадия ада, которых нужно без вопросов уничтожать. Но он был очень, очень голоден и измучен.
Хозяин не прогнал его. Дал ему еды. Они стали разговаривать. Глаза мальчишки были ужасно несчастными. (Перед этим он две недели прятался среди могил на мусульманском кладбище в Лоде, боясь мести старшего брата за неповиновение). Он снова просил еды и просил выслушать его. Хозяин закрыл свой киоск и стал слушать. Потом взял деньги и сказал: «Пойдем со мной». Он отвел его на другую остановку, где был автобус на Тель-Авив. Заплатил ему за проезд и отправил с деньгами в Тель-Авив, чтобы тот нашел себе там пропитание. Оттуда — юноша смог выехать в Эйлат, где его усыновила (взяла на воспитание) семья Шенкин, через отдел социального обеспечения.
Теперь он мог присмотреться к евреям получше. И… нет, как выяснилось, они не зарезали младенцев и не использовали кровь для ритуалов. Он с подозрением и недоверием наблюдал и делал выводы. Оказывается, никто не заставлял вообще соблюдать религию среди евреев. Они, если хотели, соблюдали субботу и все другие заповеди. Сначала он думал, что суббота соблюдается в целях экономии, чтобы раз в неделю не тратить деньги…
Парень стал солдатом ЦАХАЛ. Было нелегко, так как он вновь попал в… Газу, как боец подразделения «Гивати». Жгучее желание мести переполняло его. Вот бы зайти снова в тот город, в ту мечеть, где его так мучили, так унижали, так лгали ему про евреев. Но он сдержался и никого не убил, не распустил руки.
После армии он работал в Тель-Авиве в кафетериях, чувствовал себя обычным человеком, но часто, дружа с евреями, бывал по субботам в гостях. Ему нравилось, что любые евреи всегда что-то соблюдали из своей религии, в той или иной мере. Их звала к этому душа.
Он решил проверить, что означает «быть евреем». Пошел учиться в «Махон Меир». Параллельно начал процесс гиюра. Когда впервые смог сказать благословение «Благодарю, что Ты не сделал меня неевреем», то плакал. После окунания в микву три дня не хотел принимать душ, потому что чувствовал несказанное обновление, новизну, святость…
Прошедшие тридцать лет жизни «смыло» этой водой. Сейчас Ярон занимается большой просветительской работой с еврейским и арабским населением. Отец двух дочерей. «Моя жена и дети — это как доброе воздаяние, приз за все, что я прошел в жизни. Как я благодарен Б-гу! Не понимаю, как еврей порой думает выехать из Израиля из-за того, что в другой стране мороженое стоит на полшекеля дешевле, даже если та страна 70 лет назад организовала массовую гибель миллионов. Я очень ценю эту страну и те духовные возможности, которые здесь есть».
Главное, что он чувствует как болезненную ситуацию в Израиле, — это то, что еврей не может свободно передвигаться (по его словам) по половине территории Израиля, ибо он — временный, незаконный. Пришелец. Араб может жить и строить везде, селиться, захватывать, устраивать кладбище или палисадник где ему угодно. Еврей затравлен либеральной прессой и системой юридических хитросплетений. Он — не хозяин здесь. Так ему внушают и так его заставляют думать.
Ярон говорит, что это очень странная ситуация и выглядит как предательство по отношению к евреям. Джихад считается просто частью этической культуры ислама, не пресекается официальным образом. Ислам поощряется. Электричество для еврейских поселений отрезается, а для бедуинских поселков предоставляется. Страна должна была защищать евреев. Но именно тут евреи никак не защищены ни законом, ни общественным мнением. Весь район Иерусалима и многие другие регионы имеют такой уровень опасности, что это просто абсурд. Если еврей защищает себя, то его легко засудить. В Кнессете арабы могут между собой громко по-арабски спорить полчаса из-за денег, и остальные сидят тихо. Это заседание израильского Кнессета?
Ярон дал интервью доктору Кейдару, известному востоковеду и политическому обозревателю. Он говорит, что надо требовать признания прав евреев в Израиле, ибо они попраны. Он действует в интересах восстановления настоящей еврейской государственности, традиции, которая прямо указывает на необходимость Мошиаха и Иерусалимского Храма.
«Моя душа знает и помнит все это, я не хочу, чтобы меня сочли мистиком, но это так» — завершил Ярон свой рассказ.
