Рабби Шолом-Дов-Бер, пятый Любавичский Ребе, объясняя духовное значение своего имени («Дов» на иврите «медведь», а «Бер» – «медведь» на идише), исходил из того, что в Талмуде медведь описывается как существо с огромной тушей, то есть, очень толстый медведь.
Что нам известно о нем? Начнем с того, что медведь — самый крупный из современных хищных зверей. Некоторые из них достигают длины 3 метра и массы до 700, а белые иногда и до 1000 килограммов. В медведе поражает, прежде всего, плотская массивность и нерасчлененность. Лапы его малы в сравнении с размерами тела, хвост куцый, шея почти отсутствует — сплошной косматый комок. Лев, тигр, прочие крупные хищники, хоть и не меньше и не слабее медведя, но кажутся хрупче, изящнее его.
Подобно зерну, прорастающему с приходом весны, медведь, существо надземное и свободное, любит в землю залегать. Медведь подчинен круговращению времен года, он самое «сезонное» из всех животных, и это обнажает его дремучую природу, сходство с чащей и лесом. Он — растение среди животных. Это сказывается и в лени его, и в самой силе, имеющей как бы характер прорастания — неподвижной, неповоротливой, дремотной, напирающей и подламывающей, но не расчленяющей, не пронзающей (как у льва или тигра).
Медведи принадлежат к ценным охотничьим зверям. Но самым побудительным мотивом для охотников из продукции медвежьей охоты является мясо для еды. (Напомним, что евреям медвежье мясо запрещено употреблять в пищу).
Следовательно, медведь указывает на причастность к мирским благам. Причем речь идет не просто о материальном, а о том конечном в материальном, олицетворяемом медведем, имеющим много мяса. Мясо есть у всех животных, но у медведя его больше, чем у всех остальных, и тем он отличается от них.
Что касается служения Б-гу, то медведь преподает нам урок, заключающийся в том, что самые материальные, физические предметы можно преобразовать, довести до состояния святости. Согласно каббале, способность совершить это исходит от уровня святости, который называется «кетер» (כתר) — корона. Именно на этом уровне существует возможность свести противоположности воедино, когда материальное, обычно воспринимаемое как антитеза духовному, преобразуется в Божественное.
