Вчера мы отмечали годовщину свадьбы, а сегодня, припарковавшись у раббанута, я нос к носу столкнулась с тем самым раввином, который в том самом здании ставил нам хупу. Заполняя ктубу, он предложил моему мужу вписать в качестве суммы компенсации при, не дай Б-г, разводе, 52 тысячи шекелей. Потому что 52 — это гематрия слова «бен» (сын), и подобная надпись в ктубе — «сгула» (волшебное средство) для рождения наследника.
Что ж, мы очень надеялись, что это сработает, но (тут, впрочем, все понятно — возраст), нас ждали лишь неудача за неудачей.
Когда у меня в животе неожиданно (после все возможных проверок и подтверждения идеальности беременности) умерла наша девочка, я еще держалась. Когда же случился еще один выкидыш, пусть и на раннем сроке и не такой болезненный, как потеря уже сформировавшегося ребенка, я сломалась. Сказала мужу, что надо разводиться — у него-то еще прекрасные шансы родить детей в другом браке — и написала о своем решении Любавичскому Ребе (через «Игрот Кодеш»).
Письмо, которое мне рандомально открылось на соответствующем сайте, я читала сквозь пелену слез. Но они высохли в процессе чтения, потому что Ребе обращался в письме к отчаявшейся бесплодной женщине, которая решила подать документы на развод, чтобы подарить своему мужу возможность создать другую, более счастливую, семью.
Ребе писал четко: «Пусть она выкинет из головы мысли о разводе и, сменив врача, продолжит попытки зачать. А я, в свою очередь, обещаю, что будет у них мальчик».
После этого ответа прошли еще два года.
А письма Ребе на мою просьбу о дополнительном благословении, выпадали одни и те же. Я заранее сообщила ему, что, в случае успеха, хочу назвать сына Эмануэлем в честь покойного папы. И дважды, с разницей в год с небольшим, мне выпало прочесть вот это: «Мысль назвать сына в честь покойного отца роженицы — правильная. С благословением!»
Так появился Моня. На три дня позже 13 Тевета — дня рождения моего папы. Эмануэля, сына Аарона. Надеюсь, он тоже очень рад — где-то там...
