Мы приехали в Кирьят-Арба почти сразу же после нашей свадьбы, так как мой муж очень хотел начать «шлихут» (задание возложенное Ребе на хасида) поскорее. Я даже не понимала вначале, чего это потребует от меня. Когда мы приехали, я начала работать секретарем в «ульпане». Коллектив ульпаны состоял в основном из «вязаных кип». Там я познакомилась с миром, который до этого был для меня чужим. Я была в шоке. Открытость в поведении, которая была мне непривычна, и которая называлась «религиозной». Я еще больше начала ценить наш хасидский образ жизни.
Приведу маленький пример: в офисе включают музыку, и все начинают петь «израильские» песни и вести себя в соответствующей атмосфере. Я, ничего не говоря, включила хасидскую музыку, и это повлияло. Эта мгновенная разница помогла мне понять мою задачу, понять то, что на меня смотрят — на мое поведение и на мою скромность. Я — посланница Ребе שליט"א Короля Мошиаха. У меня есть личная ответственность.
Кроме моей работы в офисе у меня есть также связь с девушками, которые учатся в ульпане. Один раз они пришли и попросили меня устроить им «тиш». Я объяснила им, что не знаю, что такое «тиш», но предложила им устроить «итваадут» (собрание хасидов). Накрыла стол с угощением, мы рассказывали рассказы и пели нигуны, хасидские напевы. Под конец вечера я уменьшила освещение, и мы сидели при свете свечей. Я выучила с девушками хабадский нигун. И вдруг произошла неожиданная вещь. Одна из девушек — выпускница школы «Бейт Яаков» — разразилась плачем и спросила меня: «Где ты была все четыре года, которые я здесь училась? Все эти годы я видела тебя в коридоре, и мне всегда хотелось обратиться к тебе с вопросом и приблизиться к тебе».
И тогда я поняла, что такое шлихут. Шлихут — это когда на тебя смотрят, ведь само мое появление на этой работе повлияло на все окружение. Я начала смотреть на себя в зеркало и спрашивать Ребе Короля Мошиаха: «Ребе, это подходит? Могу ли я в этом идти на работу? Представительно ли это?»
Этому же я учу и свою старшую дочь, которой 10 лет. «Перед тем, как ты выходишь из дому, посмотри на себя и спроси Ребе: „Я выгляжу подходяще? Представляю ли я вас, Ребе, должным образом? Можно ли выйти так на улицу?“»
Следующее противостояние, которое мне приходится преодолеть — это мое близкое окружение — соседки. Соседки говорят за моей спиной: «Каждый год — ребенок!? Уделяет ли она должное внимание всем детям?»
Вместо ответа им, я стараюсь, чтобы все мои дети были ухоженные, чтобы от них хорошо пахло, чтобы они были хорошо одеты. Получается ли у меня показывать всем, что можно рожать каждый год и это не будет за счет того, что детям не будет хватать родительского тепла и внимания? Ответ на этот вопрос я получила следующим образом:
Трое моих детей были в детском саду, воспитательницы которого не соблюдают Тору и заповеди. Одна из воспитательниц вообще стояла одной ногой в преступном мире, и ее взяли на работу, чтобы она хоть как-то могла существовать. В детском саду тоже есть шлихут — а дети — маленькие посланники Ребе. Как я об этом узнала? В конце года я получила подарок от воспитательницы вместе с запиской, которую я храню. В записке было написано: «Михаль, твои дети дали мне желание жить». Вам все ясно? В шлихуте находится вся семья, не только взрослые, но и дети.
Очень часто меня спрашивают: «Как ты все успеваешь?». Это для меня еще одна возможность объяснить, что это работа Ребе. Это не мои силы. Без Ребе мне ничего бы не удалось. И так к моей посланнической миссии прибавляется еще одна задача — быть личным примером, примером хасидской матери, где бы я ни находилась. Я встаю утром посланницей, иду посланницей, и так весь день.
Я живу в месте, которое считается не самым безопасным в Израиле. И у нас есть, к сожалению, много соседок, пострадавших от рук террористов, пострадавших семей, вдов и сирот. Муж одной из моих соседок был тяжело ранен, и ей пришлось пережить многое, что привело ее к некоторым сомнениям в вере в сионизм. Она была наедине сама со своими мыслями, и ей не было к кому обратиться. Однажды она пришла и попросила написать Ребе Королю Мошиаху посредством «Игрот Кодеш». Ребе ответил ей, что нужно учить ХИТАС. Я объяснила ей, как это делать, и сказала ей читать «Танию», даже если она ничего не понимает. Через неделю она снова пришла ко мне и сказала: «Ты не поверишь мне, но я получаю в книге «Тания» много ответов на свои вопросы».
Еще один рассказ. Моя знакомая, вдова, которая потеряла, не про нас будет сказано, своего мужа. Замечательная женщина — мать троих сыновей и дочери. Она, несмотря на все трудности, излучает силу и уверенность, как будто хочет сказать: «Да, я сама, но никто не увидит меня плачущей». Когда мы приходили к ней, и спрашивали, может, ей нужна наша помощь, она всегда говорила: «Спасибо, у меня слава Б-гу все в порядке».
Однажды она постучалась в мою дверь и попросила написать письмо Ребе Королю Мошиаху посредством «Игрот Кодеш». Я с радостью пригласила ее войти. Она сделала все необходимые приготовления — дала цдаку, прочитала главу Теилим. Я не знала, о чем она написала, но обратилась к ней в связи с «платой» за благословение — принятием на себя хорошего решения. Она удивилась, не зная, что она может на себя взять. И тогда она решила: «Я принимаю на себя решение не выходить из дому в брюках». У нее была привычка, когда она ненадолго выходила из дому — перейти дорогу с ребенком, например — то она выходила в брюках и не покрывала голову. Она знала, как ей будет трудно изменить эту свою привычку, но она приняла это на себя.
У меня нет представления, о чем она писала Ребе Королю Мошиаху, но когда она открыла книгу писем и я начала читать ей письмо Ребе, то я вдруг услышала, что она плачет. Из ее глаз одна за одной катились слезы. Я почувствовала, что она хочет скрыть это от меня, но у нее не получается, потому что слезы капают и капают. Я почувствовала, что еще минута, и я присоединюсь к ней и тоже заплачу. Я боялась поднять глаза над книгой, чтобы не заплакать. Я спросила ее: «Ты в порядке?», и она ответила: «Да, да, продолжай», тайком вытирая слезы, чтобы я не заметила. Потом она встала и сказала: «Большое спасибо, я получила ответ», — встала и вышла.
Летом она пришла ко мне снова. Я встретила ее у входа в здание. Она была у соседки, стояла возле окна и увидела меня. «Михаль, когда я могу прийти к тебе и написать письмо Ребе в „Игрот Кодеш“», — спросила она меня. Я как раз возвращалась с работы, но пригласила ее зайти сейчас. Мы снова начали приготовления к написанию письма. «Ты помнишь про „плату“ за благословение? — напомнила я ей, — в прошлый раз ты взяла на себя хорошее решение. Как продвигается его выполнение?» Она ответила мне: «Ты не поверишь, но каждый раз, когда я собираюсь выйти из дома в брюках, даже на минуту, сначала я успокаиваю себя, что это ведь только на минуту, но потом я вспоминаю про свое хорошее решение, и переодеваюсь. Я стараюсь напоминать себе постоянно, и это дает результаты».
Я вспомнила про статью, которую читала про женщину, которая вышла из дому в платке или шляпке вместо парика „только отвести ребенка в детский садик“, и в конце концов это „только“ продолжалось долгое время. Я вспомнила этот рассказ и рассказала об этом соседке. Она ответила мне, ошеломленная услышанным: «Что? До такой степени? Обязаны выходить на улицу только в парике? Нельзя выйти просто в платке?»
Я спросила ее, какое хорошее решение она берет на себя в этот раз, и она ответила: «Есть что-то, что будет мне очень сложно сделать, но я просто обязана сделать это. Ко мне из Франции приходят различные журналы, в которых напечатаны вещи, не слишком подходящие для еврейских женщин. Я каждый раз обещаю себе, что только пролистаю журнал, но, в конце концов, прочитываю все статьи. Сейчас я решила поставить перед собой испытание не притрагиваться к ним».
Я объяснила ей, что у меня есть похожее испытание. Когда нам присылают по почте брошюры «Виза» и подобные им, то я выбрасываю их, даже не распечатывая конверт. Соседка была поражена: «Даже это нельзя читать?» Я объяснила ей, что невозможно требовать от ребенка, чтобы он смотрел только лишь на скромные вещи, если он увидит, что я сама читаю нечто подобное. Как мы можем воспитать детей в чистоте глаз, если сами не будем этого придерживаться?
После всех приготовлений она написала Ребе, что у нее есть подруга в Гуш-Катифе со свободной квартирой для нее, и она хочет переехать на время туда, чтобы поддержать борьбу. Я очень удивилась, что именно она, вдова по вине террористов, после всего, что она пережила, хочет отправиться туда. Она объяснила мне, что она чувствует, что она должна быть там, но, прежде всего, она хочет спросить Ребе, стоит ли ей действительно быть там не только мысленно, но и в вполне материальном плане. Она написала, и мы открыли «Игрот Кодеш». Ответ, который она получила, был «не ехать туда, особенно если там ненадежное поведение людей, и особенно в Земле Израиля, на которую обращен взгляд Всевышнего с начала года и до конца года, ведь земля Израиля не терпит, когда делают что-то против воли Всевышнего».
Несмотря на все приготовления, которые она сделала, что взять с собой, а что оставить, как все организовать и т.д., соседка передумала и полностью подчинила свои желания желанию Ребе, только потому, что «так сказал Ребе».
В продолжение письма Ребе писал, что необходимо соединяться со Всевышним посредством цдаки и молитвы и я предложила соседке прочитать псалмы Давида за Гуш-Катиф, и это поможет делу намного больше, чем если она поедет туда и будет спать на траве…
Шлихут ставит перед нами много испытаний, но и много стимулов.
Например, воспитание детей: наш шлихут в Кирьят-Арба поставил перед нами множество дилемм, но с другой стороны, оглядываясь назад, я говорю себе, как замечательно, что я живу в шлихуте. В конце концов, я от этого только выигрываю. Находясь в шлихуте, дети понимают, что они другие. Они понимают, что Ребе находится с нами, где бы мы ни находились.
Дети из внешнего окружения тоже требуют к себе внимания и нуждаются, чтобы с ними работали. Я стараюсь направить детей нашего района на новый для них взгляд на мир — хасидский.
Это происходит так: однажды мой сын Леви пришел из детского сада весь в слезах. Что случилось? Один мальчик побил его. Я сказала сыну: «Скажи ему, что это совсем не приближает Освобождение». Но мой сын не хотел возвращаться в садик сам из-за этого инцидента, и мне пришлось привести его. Я обратилась к группе детей и сказала им: «Вы знаете, что сейчас Мошиах сделал один шаг назад?». Они немного растерялись от того, что услышали. Я продолжила в том же направлении: «Так что же будет с Храмом? Мы ведь уже хотим, чтобы он был построен». Дети были в шоке. Они никогда не слышали, чтобы кто-нибудь говорил им, что их поступки приближают Геулу или отдаляют ее.
Я предложила им приблизить Освобождение поступком, который исправит их предыдущий поступок. Мой сын Леви усадил детей на скамейку, и вместе они прокричали 12 псуким в большом воодушевлении. Так маленький мальчик исполнил свой шлихут.
Также и девочки — тем, как они выглядят — скромно, но опрятно, — они выполняют свою миссию. Несмотря на то, что остальные девочки нашего района выглядят совсем по-другому, мои дочери знают, что они хабадницы — посланницы Ребе, и поэтому они одеты по-другому.
То же касается и ожидания Мошиаха. Мы действительно хотим, чтобы Мошиах пришел — хотим от всего сердца. Тот, кто находится здесь, слышит и чувствует боль тех, кто здесь живет, видит это противостояние, эти проблемы, видит насколько это и в самом деле тяжело — кричит о приходе Мошиаха.
Так что же делать? Действовать, добавлять в молитве и т.д. хотя иногда у меня создается впечатление, что мы упускаем самое главное. У праведных женщин, в заслугу которых мы уже вышли из изгнания, и в заслугу которых сейчас будем избавлены снова, есть четкая цель. Наша задача — сделать еврейский стан более чистым. Каждая из нас должна, стоя перед зеркалом, спросить: «Ребе, могу ли я выйти так на улицу». Это то, что мы можем и должны сделать ради целостности земли Израиля и ради Освобождения.
Наша одежда должна отражать наш внутренний мир и то, что мы являемся хасидами Хабада, дочерьми короля, в любой ситуации. На любом этапе нашей жизни наша одежда должна быть, хоть и скромной, но вместе с тем и красивой и даже модной.
И, между нами говоря, есть ли кто-то, кто не хочет, чтобы его дети были хасидскими детьми? Кто не хочет, чтобы его ребенок, вставая утром, клал одну руку на другую и произносил: «Модэ ани», делал омовение рук и продолжал весь свой привычный распорядок дня, как хасид, с крепкой связью с Ребе? Мы все хотим, чтобы наши дети были хасидскими детьми, но что мы делаем для этого?
И напоследок, короткая молитва Всевышнему. Если хотя бы одна девушка или женщина задумалась о своем существовании, «проснулась» и приблизилась к Ребе благодаря мне, то пусть эта заслуга будет земле Израиля в ее целостности.
