«Бабушка, где твой чайник? Давай я его тебе починю!» Так я говорила моей бабушке Рохл каждый год, когда приезжала к ней в Нижний Новгород на лето. Каждый год у этого, видавшего виды чайника, была оторвана ручка, и каждый раз я прикручивала ее обратно проволокой. Мне так хотелось быть бабушке в помощь, показать ей что за год я выросла, я уже большая, ответственная, что я приеду, и все-все ей починю и исправлю…
И конечно, обязательно получу ее чудесную овсяную кашу со сметаной, миску теста для сырников, специально для поедания всырую, ложку домашней вишнёвой наливки, желе из красной смородины, медовые соты в фантике, мелкие деньги, чтобы пойти на ягодный рынок, объесться земляникой, черникой, малиной и прийти осоловевшей, с большой фиолетовой улыбкой и с фиолетовыми руками домой.
А у бабушки дома, все время, все с рук вон… посуда бьется, прямо рок какой-то … и плачет она безутешно над каждым разбитым стаканом, причитая: «Ох, горе! Какое горе!»
И я тут как тут, спешу принять ее под опеку, утешить недотепу: «Ну, разве это горе?! Это всего лишь разбитый стакан! Вот пойду в магазин и куплю тебе новый, или даже три таких новых!»
Но она никак не утешалась…
Вообще, она была спокойной, сдержанной, собранной, очень дисциплинированной, довольствовалась малым, вот, к примеру, этим, «хронически больным» чайником. И ещё она все время била себя по левой руке пучком крапивы, чтобы снова почувствовать руку после инсульта. Она регулярно делала зарядку, и отжималась, несмотря ни на что.
Бабушка никогда не рассказывала мне о том, что у неё было пять сестёр и братьев, что ее отец, Мордехай Бейдер, был габаем в синагоге местечка Бар под Винницей. И о том, что он содержал пекарню и выпекал ароматный хлеб, булки и халы. По пятницам к его пекарне выстраивалась длинная очередь бедняков, вдов и сирот, мой дедушка выдавал им халы бесплатно. Мордехай успел поженить детей, побаловать и пощекотать внуков. А потом, в 1941, все закончилось. Дедушка Мордехай, его семья, дети и внуки предстали пред Творцом, все, в один день.
Бабушка спаслась, в то время она жила в Киеве и успела эвакуироваться с военным предприятием, благодаря чему, ее семью пронесло, не попали они с моей мамой и дядей в Бабий Яр.
Все годы бабушка не позволяла себе расслабиться, горевать, держала себя в руках очень жестко, ради детей. Она была их опора и поддержка. Крик души и плач не выходили наружу, ну разве что, если что-то ненароком разбивалось. И очень многое билось.
Как-то и я побилась. Играла во дворе, упала со стола и пришла к ней испуганная, немного запутанная, с окровавленной головой, не чувствуя боли...
Я работаю с подсознанием, научилась видеть то что прячется, слышать то, что исходит из глубины, между слов и осколков… Я знаю о чем это было. И хочу ее утешить и все— все ей починить!
Пять лет после ее кончины, я узнала о своих корнях, о том, о чем она хотела, но не смогла мне рассказать. Получилось начать семью с хупы, такая редкость в то время, и начать путь возвращения к Торе и заповедям, стараясь идти по самым высоким стандартам. И халы на субботу научилась печь такие красивые и вкусные. Тесто месить научила меня бабушка — а она училась у прадедушки. Он на небесах наверняка мною гордится.
Мне казалось что мы с мужем всё запросто починим, поставим семью на нужные рельсы после стольких ограбленных и замученных поколений, как будто не было этих страшных потерь и зияющих дыр. Одну из дочерей мы назвали Рахель, а одного из сыновей, — Мордехай… и оба они — очень родственные души.
Дорогая бабушка, хоть ты ничего не говорила мне о нашей семье, и еврействе — твое молчание несёт в себе намного больше чем могут донести слова. Оно, в конце концов, привело к тому, что я поставила себе, в качестве одной из жизненных целей, отстроить и восстановить то что было разбито. Но вижу что я слишком много на себя взяла: соединить поколения и все исправить.
Мне очень трудно и не получается сделать все как мечталось, как представляла себе это я. Часто, впадая в отчаяние, я чувствую себя маленькой девочкой, один на один с этой дурацкой тьмой, с разбитой головой и посреди осколков…
Но я знаю, что Тот, кто все сотворил, кто оживляет и движет всем и всеми, и, в то же время, вне рамок этого мира, Он чудом вмещается в меня! Он закрутил этот сценарий, и Он обязательно распутает сюжет, собрав все осколки воедино.
Он сделает чудо, непосильное одной маленькой девочке, и мы обязательно соберемся все вместе, душа в теле!
