На первый взгляд, смысл слов Мидраша можно объяснить следующим образом: из-за того, что Авраам попросил Сару сказать, то она его сестра, ради его спасения, мы учим, что человек может нарушить запрет, чтобы спасти своего друга.
В соответствии с этим, однако, он должен был сказать: «Отсюда, [мы получаем], что мы можем осквернить субботу ради больного». Почему он упомянул именно о закалывании [животного]?
Разрешить это можно так: есть известный вопрос, заданный ради умственной остроты**: «Откуда Авраам знал, что египтяне убьют его, а на прелюбодеяние не пойдут, так как для них проще убить, чем нарушить запрет, и поэтому он сказал [Саре]: „Пожалуйста, скажи им...“»?
Один из ответов — это то, что если они убьют Авраама, они нарушат запрет только один раз. Если же, наоборот, они возьмут Сару, пока Авраам все еще жив, каждый акт близости [с ней] будет нарушением запрета на прелюбодеяние.
Мидраш утверждает, что подобные понятия применимы к больному человеку. Мы закалываем ради него животное в субботу, а не кормим его мясом животного, которое не было забито кошерным образом. Обоснование этого следует тому же принципу. Когда [поедая мясо] животного, которое не было забито кошерным образом, человека наказывают за съедение каждого кусочка размером с оливку, а когда человек убивает [животное в субботу], он совершает только один запрет (это мнение РАНа, как приводится в «Шулхан Арухе» Алтер Ребе, в законах о субботе 328:16).
И можно продолжать спрашивать: как может Мидраш решить из рассказа об Аврааме, что лучше зарезать животное для больного человека (прегрешение, за которое человек достоин смерти, хотя нарушает только один раз), чем кормить его мясом от животного которое не было забито кошерным образом (запрет, включающий в себя только отрицательную заповедь, хотя она неоднократно нарушается)? Ведь в случае Авраама оба преступления — убийство и прелюбодеяние — наказываются смертью.
Решение также может быть понято из просьбы, высказанной Авраамом. Как Авраам мог знать, что они захотят его убить и нарушить запрет на убийство, чтобы спастись от многократного наказания смертью за нарушение запрета на прелюбодеяние? Ведь был и другой вариант, когда они могли бы вступить с ней в ненормальное отношение, ведь в этом случае [человек] также получает удовольствие (см. РАШИ к трактату «Санедрин» 66б), но все же он не наказывается смертью («Санедрин» 58б).
Это заставляет нас заключить, что поскольку отношения ненормальным образом считаются предосудительными (см. «Тосафот» к словам «А девушке» в трактате «Санедрин» 57б), такой акт не будет выполняться даже язычниками, потому что — из-за Потопа — народы мира в целом сдерживали себя от запрещенных отношений («Берейшит раба» 80:6, см. вопрос РАМБАНа в своем комментарии к «Берейшит» 34:7, см. также комментарий р. Заева Эйнхорна). Следовательно, они, несомненно, убьют его [вместо того, чтобы действовать таким образом], потому что предпочтительнее преступить суровый запрет один раз, чем многократно нарушать меньший запрет1. Поэтому он попросил ее сказать, что она его сестра. Таким образом [это подходящий источник], из которого можно вывести концепцию, что животное может быть кошерно зарезано в субботу для больного человека.
В качестве альтернативы можно решить вопрос другим способом. Если бы египтяне взяли [Сару] силой...
** Согласно простому смыслу написанного, смысл слов: «И скажут, Жена его это! — и убьют меня», заключается в том, что «они не будут предполагать, что я отдам ее им», как объясняет Сфорно. Примечание:
1) См. также выше, письмо №221.