Утром 17 октября 2001 года (30 Тишрея) в коридоре иерусалимской гостиницы «Хаят-Ридженс» на 8-м этаже было совершено покушение на министра туризма Израиля Рехавама Зеэви (Ганди), да отомстит Всевышний за его кровь!
Арабский террорист подстерег его возле номера и прозвучало три выстрела. Один — промах, другая пуля — в шею, третья — в голову. В критическом состоянии раненый министр был доставлен в лечебницу. Около 10:00, несмотря на старания врачей, Рехавам Зеэви скончался...
Он был одним из «последних могикан» поколения людей, создавших страну и защищавших ее всю жизнь. К нему, как ни к кому другому, подходило выражение «офицер и джентльмен». Всего себя он посвятил войне с террором и, как солдат, погиб на этой войне…
Рехавам Зеэви (Ганди) родился 20 июня 1926 года в религиозной семье в Иерусалиме, в доме, принадлежавшем его прадеду. Он всегда помнил, что его предки — выходцы из Польши.
Отец Зеэви родился в маленьком польском местечке не далеко от Лодзи. В возрасте 17 лет стал раввином. Он оставил сыну весьма необычное завещание: «Я прошу тебя, жить в соответствии со следующими принципами — скромность, преданность делу, жизнерадостность, горение».
Одно из первых и, наверное, самых ярких детских воспоминаний, восходит к 1929 году. Уже прошла кровавая резня евреев в Хевроне, и англичане эвакуировали еврейскую общину из города. Теперь арабы готовили погромы в Иерусалиме, Цфате, в Яффо — по все территории Палестины. Отца Рехавама Зеэви, видного деятеля «Хаганы» (еврейские военизированные отряды самообороны во время действия мандата Великобритании), направляют в Цфат, а для защиты еврейского квартала присылают какого-то молоденького паренька с пистолетом. И вот толпа разъяренных арабов входит в еврейскую часть города. На ее пути — только один вооруженный пацан с едва начавшими пробиваться усами. Он стоит посередине улицы и, понимая, что это – его последний бой, вскидывает пистолет и начинает выпускать по толпе одну пулю за другой: и арабы — бегут!
Зеэви на всю жизнь запомнил тот страх, который испытывала его мать и соседи перед погромщиками. Но и на всю жизнь запомнил, как побежали эти погромщики, едва только один еврей показал им, что готов драться до конца.
Возможно, именно этот случай и определил мировоззрение Зеэви, всю его последующую судьбу.
В годы первой арабо-израильской в 1948 году он служил офицером разведки в бригаде «Ифтах», воевал на самых опасных участках фронта. Он участвовал во многих кровопролитных боях и в 1949 году получил назначение в штаб Северного военного округа. Здесь он руководил спецоперациями, прошел первые командирские курсы ЦАХАЛа (Армия обороны Израиля). Позднее получил назначение в Южно-военный округ на должность начальника разведывательного отдела, а затем – командира бригады «Голани».
В этот период Зеэви участвует в боях с сирийцами, в Синайской кампании (операция «Кадеш», 1956 год), проводит громкие операции против террористов, выполняет ряд секретных военных миссий в других странах. Он пользуется авторитетом среди бойцов, получает известность, как один из самых блестящих офицеров. Его бесстрашие и мужество поражают, но еще больше поражает сила его интеллекта, умение проанализировать обстановку и добиться выполнение боевой задачи малой кровью.
Насколько Зеэви любили подчиненные, настолько же его не любило командование. И потому по службе Ганди продвигался исключительно из-за того, что не признать его способностей было невозможно. По окончании в 1964 году штабной академии в США он получает звание генерал-майора и назначается начальником оперативного отдела Центрального военного округа. В этом качестве он участвует в «Шестидневной войне» (июнь 1967 года) в боях за освобождение Иерусалима.
В 70-е годы, когда в Иорданской долине, Иудее и Самарии развернулась кровопролитная борьба между Израилем и палестинской организацией ФАТХ, Зеэви лично принял участие в 120-ти антитеррористических операциях. В 1973 году, за несколько дней до войны Судного дня (Йом-Кипур), начавшейся 6-го октября, он уходит в отставку по возрасту. Но с первыми звуками сирен тревоги снова возвращается в строй.
В те годы, как, впрочем, и теперь, многие генералы после отставки сразу же присоединялись к политическим партиям. В отличие от них, Зеэви решил не включаться в политическую борьбу, заявив, что «не разделяет идеологии существующих партий». Его главным принципом изначально была целостность Эрец-Исраэль (Земля Израиля в библейских границах). Вскоре после этого, он подвергся довольно грубым нападкам прессы и отдельных политиков, стремившихся дискредитировать его.
В 1981 году Зеэви назначили директором музея Эрец-Исраэль в Тель-Авиве. Влюбленный в землю Израиля, энциклопедически образованный, он практически стал создателем одного из лучших израильских музеев. Но со временем становилось ясно, что для неукротимой энергии Зеэви музейная работа не вполне подходит. Его все сильнее притягивала политика.
Вскоре состоялось рождение партии «Моледет» с поднятой Ганди на щит идеей «трансфера» арабов из Эрец-Исраэль. После этого вокруг его фигуры началась настоящая свистопляска. Как его только не называли и какому только остракизму не подвергали за эти годы.
Согласно идее Зеэви о «добровольном трансфере», арабское население Иудеи, Самарии и Сектора Газа должно переехать в соседние арабские страны и тем самым снять все проблемы. В качестве прецедента он привел решение Лиги наций 1922 года осуществить трансфер греков из Турции и турок из Греции на их историческую родину, чтобы снять межнациональную напряженность в этих странах. Кстати сказать, за осуществление данной акции доктор Нансен получил в свое время Нобелевскую премию.
По мнению Зеэви, первый этап — выезд евреев из арабских стран уже произошел. Теперь следует завершить трансфер арабов, но исключительно на добровольной основе. Во всех своих интервью Зеэви постоянно подчеркивал, что идея трансфера призвана прекратить кровопролитие на Ближнем Востоке и привести к прочному миру в регионе.
«Я никогда не призывал выкинуть сотни тысяч арабов из Эрец-Исраэль, — говорил Зеэви. — Трансфер — это не только в наших, но и в их интересах. Нужно договориться с мировым сообществом, чтобы оно убедило арабские страны принять своих соплеменников. При этом каждой арабской семье следует выплатить достойную компенсацию за ее дом, чтобы на новом месте она смогла приобрести недвижимость. После этого начнется эпоха подлинного мира, во всяком случае, движение к нему. Я ведь не предлагаю ничего нового. В нашем случае мы можем говорить об обмене: мы приняли сотни тысяч евреев из арабских стран, пусть арабские страны примут тысячи соотечественников из Израиля. В противном случае развитие событий может стать непредсказуемым. Я не верю в стабильность двунациональных или многонациональных государств…»
До конца своих дней Зеэви считал трансфер «единственным выходом для евреев и палестинских арабов». Он был убежден (и пытался убедить оппонентов), что рано или поздно трансфер произойдет. Либо трансфер арабов, либо — евреев. Но при этом прольется много крови…
В 1988 году Зеэви был избран депутатом Кнессета (израильский парламент) от партии «Моледет». Он был членом парламентских комиссий по иностранным делам и обороне, по вопросам образования и культуры, по государственному контролю.
Поскольку Зеэви оставался верен своим принципам, ему было непросто присоединиться к правительству, даже когда во главе его оказывались лидеры блока правых партий «Ликуд». В 1991 году он вошел в правительство Ицхака Шамира в качестве министра без портфеля, но демонстративно подал в отставку в 1992 году, не согласившись с участием Израиля в Мадридской конференции по Ближнему Востоку.
Зеэви никогда не пожертвовал бы своими убеждениями ради министерского кресла и в последний раз он доказал это за двое суток до своей гибели. Когда премьер-министр Шарон решил пренебречь его предупреждениями о том, что Израилю нельзя выходить из Абу-Снена и Газы, что послабление палестинцам, на которых так настаивает министр иностранных дел Шимон Перес, приведут к новой вспышке террора и новым жертвам среди израильтян, он подал в отставку. Тогда он еще не знал, что первой жертвой этих послаблений станет он сам…
Взгляды Рехавама Зеэви не нравились многим. Палестинцам, от которых он предлагал отчистить Израиль. Израильским левым (а по сравнению с Ганди — все левые). Он никогда не соглашался ни на какие компромиссы. Если ему не нравились «трюки» правительства, он вставал с министерского кресла и уходил, оставив хорошую зарплату и льготы.
Партия «Моледет», которую он основал и возглавлял, была небольшой и не самой популярной. Но и отвергавшие ее позиции не отрицали, что все помыслы Зеэви были направлены на благо государства. Разумеется, как он это понимал…
Зеэви был сыном своей страны, связан с ней кровно, хотел ее всю, до последней пяди, для еврейского народа. Из этого вытекало его непримиримое отношение к палестинцам и его идея «добровольного трансфера» палестинцев из Эрец Исраэль. Он осознавал невыполнимость этой идеи, но отстаивал ее, потому что не хотел делить свою родину ни с кем. Его политическая позиция было позицией желаемого, но не позицией возможного.
До последних дней жизни Зеэви считал израильско-палестинские соглашения, заключенные в Осло, «чудовищной западней». По его мнению, государство в результате лишилось стратегически важных территорий. А в самом сердце Эрец-Исраэль возникла сорокатысячная армия, состоящая из вооруженных до зубов палестинских полицейских.
«Что нам это дало? — постоянно задавал вопрос Зеэви и сам же отвечал: — Похороны за похоронами, один теракт за другим».
Надо сказать, что отношение Зеэви к «соглашениям в Осло» было предельно ясным, поскольку они, по его убеждению, «давным-давно мертвы».
— Они мертвы исключительно потому, что противоположная сторона не выполнила ни одного из взятых на себя обязательств, — пояснил он на последней пресс-конференции. — Ясир Арафат — убийца и лгун. Просто есть дни, когда он гасит волны террора, так как в эти дни ему необходимо появиться в Вашингтоне или Лондоне.
— А чего, собственно вы требуете от Шарона? — спросили Зеэви журналисты.
— Выполнения своих предвыборных обязательств! — парировал министр. — Обеспечить евреям Эрец-Исраэль безопасность и похоронить «соглашения Осло», основой которых было обещание Арафата подавить террор. Но созданная с нашего благословения Палестинская Автономия, стала рассадником террора.
— Если бы вы были премьер-министром, — не унимались журналисты, — как бы вы действовали в нынешней ситуации?
— Прежде всего, я бы выполнял свои обещания, — последовал ответ. — Потом — ввел бы конкретные, жесткие меры против террористов. Если вблизи какой-то арабской деревни напали на еврейскую машину, я завожу в это арабское село полк солдат. Окружаю, делаю обыск «частой гребеночкой». Там, где нашли оружие, — мужчин арестовываем, дом разрушаем, семью высылаем в Иорданию. Это не сложно: Так нужно сделать только в паре арабских населенных пунктах, и арабы поймут, что не так приятно служить убежищем для террористов.
Зеэви считал, что война с террором — это постоянный процесс. Он призывал не ограничиваться разовыми акциями, а думать о возможных ответах. «Мы постоянно слышим, что у нас самая мощная армия в регионе, — говорил он, — сейчас самое время ее применить».
У Рехавама Зеэви были особые отношения с Любавичским Ребе שליט"א; Ганди никогда не упускал возможность встретиться с ним, переписывался, просил не только совета, но и благословения в трудные минуты жизни. Он по праву считал себя хасидом Ребе Короля Мошиаха.
Несмотря на свой возраст, Зеэви сохранял высокую трудоспособность, энергию и неистовый темперамент. На посту министра туризма он развил необычайно кипучую деятельность — настолько, что его время было расписано, но всегда и всюду он успевал. Его часто можно было увидеть в самых опасных местах. К угрозам покушения он относился спокойно, не хотел, чтобы его слишком «плотно» охраняли. Он говорил, что как профессиональный военный, сможет себя защитить.
Зеэви рассказывал, что спал с пистолетом под подушкой с трехлетнего возраста. Именно там его родители прятали свое оружие, необходимое для самообороны. Так что более 70-ти лет он считал себя мобилизованным на защиту отечества, которое в течение всей его жизни пребывало в состоянии войны.
К слову сказать, Зеэви постоянно носил при себе две вещи – шейный брелок, на котором были записаны имена всех пропавших без вести и оказавшихся в плену израильских солдат, и — пистолет.
— Вы кого-то боитесь? — спросили как-то Зеэви.
— Нет, я не боюсь. Но я хочу, чтобы боялись меня. Если что-то случится, я всегда успею вытащить пистолет.
Не успел…
Все же, какими неуместными кажутся сегодня эти, несомненно, важные факты его биографии! Ведь Зеэви удостоился исполнить высшую из заповедей: отдал жизнь за еврейство, освятив Имя Всевышнего.
