Важный гость в Слуцке. «Галицианин» прозводит впечатление. «Обманутые» ревнители.
Несмотря на то, что своей йешивой создал р. Борух из Вьязны цротивовес фанатичным противникам нистаров и каббалистов в тогдашнем Слуцке, не было еще никакой уверенности, что спор, разделивший еврейский лагерь надвое, не ворвется в собственный дом р. Боруха и не скажется на его собственных детях. У р. Боруха были два сына — Йосеф и Авраам. Оба были воспитаны в йешиве их отца, и, вообще говоря, шли по его стопам. Но пришло время их женить. Им сватали дочерей жителей Слуцка. Они могли попасть в дома ревнителей и, таким образом, сами могли заразиться отрицательным отношением к каббалистам и нистарам. То, что Борух пытался построить с таким трудом, могло быть разрушено собственными его детьми. Как предупредить это? Р. Борух советовался с почтенными странниками, в том числе и с нистарами, которые посещали его. Было решено, чтобы он послал своих сыновей в Лемберг; там они и женились на дочерях крупных ученых и цадиков, хотя и людей бедных. Чтобы получилось, что и его сыновья находятся на иждивении своих тестей (таков был почетный обычай тех времен!), содержал р. Борух не только своих сыновей, но и родителей своих невесток.
Первые несколько лет после свадьбы занимались сыновья только изучением Торы. Позже они взялись за коммерцию и арендовали земли по примеру их отца. В имении они построили синагогу и ночлежный дом. Они также давали деньги на благотворительность широкой рукой.
Между тем произошли в фанатичном Слуцке заметные изменения. Несмотря на отрицательное отношение к нистарам и каббалистам, начали все же в годы 464-469 (1704 — 1709 гг.) появляться в городе нистары и каббалисты все в большем количестве и все чаще. Конечно же, случилось это не без влияния р. Боруха и его йешивы. Много учеников этой йешивы обосновались на постоянное жительство в самом городе и вокруг него. Их влияние начало чувствоваться всюду. Это ободрило нистаров и каббалистов, и они начали появляться в городе. Они почувствовали себя даже в силах выступать против недругов и укреплять свои позиции. Это давалось им нелегко. Сопротивление им в городе было так велико, что на каждого нового человека смотрели там с подозрением: не нистар ли это или каббалист. Тех, которых считали такими, отчаянно преследовали. Во многих случаях они были попросту изгнаны из города.
Но и нистары, с своей стороны, не молчали. Они проникали в город, несмотря на все гонения. Это приводило к отчаянным схваткам. Страсти в городе разгорались между обеими сторонами спорящих.
И вот случилось нечто такое, что на талмудистов Слуцка и всей округи оставило незабываемое впечатление. Однажды появился в Слуцке гость, который уже одним своим видом вызвал к себе особый почет. Его обличив было прямо-таки божественным. Много симпатии придавали его лицу борода и пейсы его. Глаза его выражали твердость и решительность. С первых же слов в беседе с ним была видна его большая ученость. Он был необычайно эрудирован и чрезвычайно острого ума. Как было принято в обращении с такими почетными гостями, ему сразу же предоставили отдельную комнату в помещении правления общины и выказывали ему большой почет. Его приняли за гаона, который «справляет галут». Как и повелось в таких случаях, не спросили даже его имени, а он сам не называл себя.
Руководители общины решили устроить гениальному гостю соответствующую встречу. Установили день, в который гость будет читать в синагоге доклад. Для того, чтобы талмудисты Слуцка были надлежащим образом подготовлены к восприятию ожидаемых от гостя научных новинок в области Торы, объявили заранее основные тезисы предстоящей мудреной лекции. Так было заведено издавна в Слуцке, когда дело касалось приезжих крупных ученых.
Между тем продолжали городские талмудисты посещать в одиночку и группами великого гостя в помещении правления общины. Само собой разумеется, что беседы велись только в области Торы. Многие посетители являлись с готовыми вопросами. Другие же — хотели лично удостовериться, что перед ними действительно настоящий ученый.
Гость поразил всех своими огромными знаниями. Не было уголка в «океане» Талмуда, ему незнакомого. Ни для кого не было больше сомнения в том, что имеют дело с«великим во Израиле».
В день, когда гость должен был читать свою лекцию в Большой синагоге, был там большой наплыв народа. В синагоге была страшная давка. Пришли на лекцию не только жители Слуцка, но и охотники послушать гаона из местечек и деревень вокруг города. Р. Борух из Вьязны и р. Менаше-Исраэль с его сыновьями также были здесь. Привели и учеников йешивы р. Боруха послушать ученую диссертацию гостя.
Когда гость взошел на возвышение, в синагоге стало тихо. Люди ждали с затаенным дыханием начала лекции гостя. Лекция была на тему «поражения кожи». Р. Борух и р. Менаше-Исраэль, находившиеся далеко от возвышения, должны были напрячь свой слух и зрение, чтобы слушать лектора и видеть его прекрасное лицо. Р. Менаше-Исраэль бросил взгляд на гостя и побледнел. Он нагнулся к р. Боруху и шепнул ему на ухо:
— Знаете ли Вы, кто это? Это ведь не кто другой, как только сам Адам Баал-Шем из Ропшица. Ему-то передал р. Йоэл Баал-Шем из Замоща управление нистарами. Вот уже 6–7 лет, как он руководит нами!
Р. Борух слышал уже, что перед своей кончиной передал р. Йоэл руководство его последователями одному из своих выдающихся учеников по имени р. Адам Баал-Шем из Ропшица, что в Галиции. Он представления не имел, как он выглядит.
Р. Адам Баал-Шем, которого никто, кроме этих двоих, р. Боруха и р. Менаше-Исраеля, не знал, пустился в глубокое обсуждаение. Он говорил очень четко. Хотя он говорил с акцентом евреев Галиции, его все же хорошо понимали слуцкие евреи. Он всех очаровал как содержанием, так и формой изложения трудного материала. Такого доклада уже давно не слышали в ученом Слуцке.
Р. Адам Баал-Шем уже закончил читать, а люди все еще стояли на месте, как зачарованные. Теперь гениальному гостю оказали еще больший почет. Чуть ли не на руках внесли его в его комнату, отведенную ему в помещении правления общины.
Теперь всем было очень интересно узнать, кто же он такой? Но никто не посмел спросить его об этом. Что он не нистар и не каббалист предполагали все по той причине, что нистары и каббалисты обычно скрывают свои знания и не выдают себя.
Представители города устроили грандиозный банкет в честь уважаемого гостя в самом здании правления общины. К общему сожалению, объявил гость, что в тот день, когда должен был состояться банкет, он постится. После молитвы он вынул из своей котомки кусочек черствого хлеба, обмакнул в соль, запил водой, и этим завершил свой пост.
Гость сообщил также, что он имеет обыкновение не пользоваться ничем чужим. В середине ночи гость «справил полночь». Он пролил много слез и продолжал читать молитвы до самого утра. Затем он отправился в синагогу молиться. После молитвы он заперся в своей комнате и в уединении учил до полудня.
Потому ли, что стоическое поведение гостя вызвало кое у кого подозрение, что гаон этот — человек особого типа, по всей вероятности — каббалист, или же потому, что кое-кто подхватил слова р. Менаше-Исраеля, шепотом сказанные на ухо р. Боруху, — так или иначе, по Слуцку сразу разнесся слух, что гость — каббалист и нистар, и что он не кто иной, как ученик самого Баал-Шема из Замоща... Это вызвало бурю в городе. Как могли ревнители города так оплошать, дойти до того, чтобы этому каббалисту и нистару оказать столько почета? Это совсем на них не похоже! По городу пронесся клич, призывающий объявить гостю анафему, выгнать из помещения общины и публично опозорить его. Нельзя простить гостю это «безобразие» — «обмануть» ученый, фанатичный в своей ненависти к каббале город!
Многие крупные талмудисты города, которые считались также цадиками, дали на это свое согласие. Гость должен получить, что ему полагается!
Но в Слуцке были и другие, более уравновешенные и более разумные люди, считавшие, что гость показал такую гениальность, что во всем ученом, талмудическом мир нет ему равного. Как же можно набраться нахальства причинить такому светилу зло и позорить его?! Эти люди аргументировали: Что гость — гаон, это несомненно. Является ли он каббалистом и нистаром, — это надо еще проверить. Преимущество на стороне бесспорного.
Таким образом, город разделился на два воинствующих лагеря.
