1. Что такое маамар?
Субботний и праздничный нигун, находящийся в «Сборнике напевов ХАБАДа» (№84), во времена Ребе МААРАШа использовался как подготовка к произнесению трактата по хасидизму («маамар»). Как показывает практика, «всегда готов» только пионер, а к любому важному делу нужна предварительная настройка. Чтобы понять, как подготовиться к произнесению трактата по хасидизму, и почему для этой цели нужно именно спеть нигун, важно понимать, что такое, собственно, «маамар».
В хасидизме есть термин — синоним: «Слова Б-га живого». Это огромный пласт информации, приходящий непосредственно Свыше и разъясняющий актуальные задачи человечества в плане служения Всевышнему в данном поколении. Трактаты по хасидизму «приходят» только к главе поколения (или живущим в этот период особенным праведникам), как сказано «Шхина говорит устами Моше». Сам «Моше» данного поколения выступает в роли канала, через который «в прямом эфире» транслируется информация Свыше. Его задача — трансформировать этот колоссальный мощный поток энергии в формат, доступный «простым пользователям».
Вот несколько свидетельств того, как происходил этот процесс. Говорят, что Мителер Ребе во время произнесения трактата по хасидизму имел обыкновение говорить «Ша! Ша!» Невозможно даже подумать, что в такой момент кто-либо из присутствовавших смел прервать говорящего — Ребе находился в полной тишине! Кого же тогда он призывал к спокойствию? Голос собственного разума, который норовил включиться в поток и начать комментировать. Маамар — это «прямой эфир» Всевышнего без примесей эго (даже если это «эго» принадлежит главе поколения).
Также известно, что во время произнесения трактата по хасидизму главы ХАБАДа имели обыкновение держаться за какой-либо материальный предмет (платок, скатерть, стол и т.д.) Поток святости в этот момент такой мощный, что человек, служащий каналом для него, нуждается в заземлении, привязке к материи, во избежание исхода души из тела (вспомним день дарования Торы, когда двух первых речений Всевышнего хватило для того, чтобы души слушателей отлетели в высшие миры, и их владельцам пришлось просить Моше поработать «трансформаторной будкой» и преобразовать послание Всевышнего в безопасный для них формат).
Из всего сказанного делаем вывод. Процесс произнесения трактата по хасидизму — это привлечение света в сосуды. Для этого необходимы две вещи: 1) чтобы принимающий сосуд был пустым и чистым; 2) чтобы принимающий сосуд был прочным.
Почему же, для этих целей (очищения и укрепления сосуда) используется именно нигун?
Проведём небольшой экскурс в историю.
1. Когда братья Йосефа вернулись домой с радостной вестью о встрече с давно пропавшим братом, они опасались поделиться этой новостью с отцом: от избытка чувств Яаков, будучи уже в «золотом возрасте» мог уйти в лучший мир. Тогда, они придумали лайфхак. Серах, дочь Ашера, обладала музыкальным талантом. Вот её и попросили подготовить Яакова к принятию радостной новости. Песня Серах защитила душу Яакова от преждевременного исхода из тела (за что она сама была со временем взята живой на небо, без нарушения связи тела и души).
2. Служители Храма, левиты, имели две обязанности: охранять и музицировать. Причем вторая задача тоже была своего рода охраной. Сказано, что левиты в своей музыке выражали любовь ко Всевышнему через строгость («Служение же левитов заключалось в том, что они возносили благозвучно голос свой в благодарении пением и музыкой, верной и приятной интонацией, стремясь и возвращаясь» — см. «Тания», глава 50). «Стремясь и возвращаясь» — это не просто описание направления движения мелодий.
Это пара хасидских терминов: «рацо» и «шов». Как сказано: «Если твое сердце рвется вперед — вернись к Единому». Такой способ служения заключается в том, что человек подчиняет душевное стремление в высшие миры и усилием воли возвращает внимание в материальный мир ради того, чтобы строить здесь «жилище Ему в нижних мирах», тем самым предпочитая своему наслаждению выполнение Воли Создателя. Нахождение в Храме — величайшая святость и наслаждение. Музыка левитов помогала присутствующим «заземлить» это наслаждение и воплотить полученную святость в повседневную жизнь, не «зависая» дольше необходимого в высших сферах. Тем самым, они сохраняли души в телах целыми и невредимыми.
3. У Мителер Ребе были «специально обученные люди», которые не только составляли нигуны и пели их, но и играли на музыкальных инструментах. Однажды, Цемах-Цедека спросили, для чего его тестю понадобился целый оркестр. Ребе ответил, что душа его тестя нуждалась в охране. Попробуем прояснить ответ Цемах-Цедека. Инструментальная музыка создаёт более прочный материальный сосуд, нежели вокальная, поскольку, более опосредована от самого музыканта (голос — это инструмент его собственного тела, а не отдельный звучащий предмет). А душа Мителер Ребе (о котором говорят, что «в его жилах вместо крови течет хасидизм») так сильно стремилась в высшие миры, что нуждалась вот в таком особо прочном заземлении в теле.
Итак, можем сделать вывод. Музыка обладает охранной функцией, ей присуща способность укреплять связь души и тела, создавая прочный сосуд для мощного света. Поэтому, есть традиция перед произнесением трактата по хасидизму «сказать» нигун.
2. Композиция и значение нигуна-подготовки
Большинство нигуним-подготовок построены примерно одинаково (для удобства можно отследить общую композицию и характерные признаки каждой части на примере «Нигуна из Ростова» — самого известного представителя жанра).
Композиция подобных нигуним — четыре части, вторая и четвертая из которых — это один и тот же музыкальный материал. Если каждую часть обозначить латинской буквой и составить схему, она будет выглядеть так: АВСВ.
Исследователи еврейской музыки заменяют латинские буквы ивритскими и делают удивительное открытие: такая структура очень популярна и любима создателями нигуним, потому что, ее можно схематически отобразить словом אהבה — любовь.
В свою очередь, хочу обратить внимание, что этой же схеме соответствует написание 4-буквенного Имени Всевышнего. Думаю, связь этих двух слов между собой и со строением нигуним — подготовок неслучайна. Такое самопожертвование, на которое идёт Всевышний ради возможности восприятия нами Его посланий (многократное утаение и сокращение Света в момент «притягивания» маамара в материальный мир) осуществимо только благодаря Его огромной бесконечной любви к нам.
К слову о самопожертвовании. На него также намекает стандартная структура нигуна — подготовки. Все 4 части такого нигуна начинаются по-разному, а заканчиваются одинаково. Такой выразительный приём вызывает ассоциацию с… лулавом. В одной из бесед, посвященных 4 видам растений, Ребе ШЛИТА описывает каждое из них через призму идеи единства. Например, этрог воплощает эту идею в аспекте времени: это не сезонный фрукт, а плод, находящийся на дереве в любое время года. Он выдерживает жару и холод, дождь и засуху. Также и человеку следует стойко переносить разные периоды жизни. Так вот, лулав иллюстрирует идею единства целей. Каждый из его листьев начинается в отдельно взятой точке, но вместе они сходятся воедино. Это символизирует разных людей, объединенных общей целью.
В то же время, такое строение создаёт эффект рондо (от итальянского rondo — круг) — такой музыкальной формы, в которой разнообразные эпизоды сменяются повторяющимся рефреном («припевом»). В западной музыке рондо относится к лёгким жанрам (в серьезных жанрах музыкальные темы взаимодействуют между собой, трансформируются, тогда как в рондо — просто сменяют одна другую). Однако, в нашей традиции круг ассоциируется с трауром (вспомним «круглое» яйцо с пеплом — символическую пищу перед постом 9 Ава, и в целом, обычай в состоянии траура есть продукты круглой формы). Если смешать на «палитре» чувств и понятий идеи единства и траура, получится самопожертвование. Ради единства приходится поступаться частью эго, идти на компромиссы, уходить от крайностей, а значит — как бы оплакивать некую часть себя, как будто приносимую в жертву ради возможности близкого контакта и понимания с окружающими.
Теперь поговорим о каждом разделе нигуна — подготовки.
Первая часть, как правило, содержит четыре опорных элемента: 1) активный импульс в начале мелодии; 2) повтор одного и того же звука 3-4 раза; 3) окружение главного опорного звука мелодии соседними звуками; 4) умиротворённую интонацию, служащую завершением также для других разделов нигуна.
Разберём значение каждого из этих элементов.
1. Активный начальный импульс — ассоциация с прорывом на новый уровень, вхождением некоей новаторской идеи.
2. Повтор одного и того же звука отсылает нас к известному нигуну «Лехатхила арибер», там, где эти звуки буквально нумеруются вслух на идиш (1,2,3,4). Ряд чисел выражает идею ограниченности, самой возможности подсчитать (в противоположность бесконечности), наполняющий Свет Всевышнего, уменьшенный до масштабов восприятия конечным материальным миром.
3. Кружение вокруг главного звука, напротив, ассоциируется с бесконечным окружающим Светом, трансцендентным для восприятия творением.
4. Завершающая интонация состоит из нескольких одинаковых звеньев, как будто нисходящих по инерции. Ассоциация — смирение, принятие, самоустранение (тот самый «пустой сосуд», так необходимый для восприятия трактата по хасидизму).
Итого: первая часть знаменует вхождение идеи в мир и готовность мира ее принять.
Вторая часть — многократный повтор вопросительных интонаций и уже знакомая по предыдущему разделу завершающая «принимающая» интонация. Это «запрос» человека — адресата трактата по хасидизму.
Третья часть, как правило, звучит в более высокой тональности — напряжённо и просветленно одновременно. Это время и место встречи с чем-то бо́льшим, пересечение сознания с тем, что выше его, контакт с божественной информацией.
Четвертая часть повторяет первую. Казалось бы, звучат те же вопросы. Но после третьей части восприятие слушателя трактует их совершенно иначе. (Тут можно задать вопрос: почему последствия контакта с Высшим никак не отражены в музыкальном материале? Почему знакомые интонации никак не трансформированы? Неужели, такое событие не оставляет отпечаток на личности его участника?
Можно предположить следующее. Все трансформации при благополучном раскладе имеют место именно внутри: в переживаниях и восприятии слушателя. Правильный контакт с божественностью не имеет явных внешних признаков и необратимых изменений. Вспомним историю о раби Акиве и его товарищах. Один из них сошел с ума, другой умер, третий свернул с пути истины. И только раби Акива «вошёл с миром и вышел с миром». Изначальное намерение «выйти с миром» — применить посыл трактата по хасидизму на практике, не «зависая» в высших мирах, — залог качественной подготовки к его восприятию).
3. Ребе приближает для нас Освобождение
Нигун №84 (субботний и праздничный нигун) использовался четвертым Любавичским Ребе (МААРАШ) в качестве нигуна-подготовки. Он отвечает всем требованиям жанра, не считая одной детали: в нем не 4 части, как бывает в большинстве таких нигуним, а 5.
В композиционном плане это усиливает эффект рондо (три различных раздела — эпизода перемежаются двумя одинаковыми разделами — рефренами). То есть, смысловой акцент смещается с темы любви Всевышнего на тему траура, единства и самопожертвования (об этих ассоциативных значениях формы рондо мы говорили выше).
Пятая часть («добавочная», неожиданная в контексте жанра) оказывается кульминационной. Она контрастирует с остальными разделами нигуна благодаря своим ярким интонациям и светлым звучанием (благодаря переходу на более высокую тональность). Мы уже знаем, что в нигуним — подготовках каждый раздел имеет свою функцию в общем плане. Какая же роль досталась этому необычному «персонажу», несвойственному в данном сценарии?
Понять это нам поможет Ребе Король Мошиах, который в корне переосмыслил данный нигун, опираясь именно на этот исключительный раздел.
Мы знаем, что главы поколения и праведники меняют судьбы мира с помощью действий с обычными предметами. Музыка тоже не раз бывала инструментом таких преобразований. Вспомним «Марш Наполеона», который Алтер Ребе «захватил в плен», тем самым, приблизив победу над якобы непобедимой французской армией.
К такому же способу обратился в свое время Ребе ШЛИТА, превратив «Марсельезу» в хабадский нигун и изменив к лучшему государственную политику Франции относительно евреев и Израиля. Подобным инструментом для изменения реальности стал для Ребе и интересующий нас нигун.
Во-первых, Ребе не использует нигун №84 для пения перед произнесением трактата по хасидизму, однако, название «нигун-подготовка» за ним сохраняется. К чему же готовит нас Ребе с его помощью? Зная специфику нашего времени, можем предположить, что к Освобождению и полному раскрытию Мошиаха.
Во-вторых, на записи с хасидского собрания мы замечаем, как Ребе начинает петь нигун-подготовку не с начала, а с середины, с той самой пятой его части. Он многократно повторяет ее (создавая эффект медитации, как в знаменитом фрагменте из «Лехатхила арибер») и только затем возвращается к остальным мелодиям нигуна. Ребе, как будто берет композицию нигуна и «выворачивает ее мехом внутрь». Для чего?
1. Стандартный порядок частей нигуна — это «маршрут» подготовки в обычном режиме, когда прежде чем встретить нечто грандиозное, нужно пройти и прожить несколько предварительных этапов. Начав сразу с середины, Ребе как будто сокращает нам путь, переносит сразу в гущу событий, в кульминационный момент истории, когда Всевышний снова сможет сказать о нашем мире «Пришел Я в сад Мой».
2. Есть «люди — будни» и «люди — праздники». «Будничными» наши мудрецы называют простых неосознанных людей, а «субботними и праздничными» — праведников. Сказано, что во времена изгнания суббота «питается» от будней: от заработка, купленных в это время продуктов, приготовленной еды, выученных слов Торы. Так и кульминация нигуна в его обычном исполнении «вырастает» из всего предыдущего музыкального материала, является его итогом и результатом предшествующего развития. В будущие времена суббота будет насыщать энергией будни, а праведники будут питать жизненностью простых людей. Так и в нигуне, в версии Ребе, центральная часть становится импульсом для появления новых тем и их дальнейшего развития. То есть, перестроив композицию нигуна, Ребе с его помощью погружает слушателей в реалии будущего мира!
3. И последнее. Сама мелодия кульминационной части — аллюзия на фрагмент нигуна «Не бойся, раб Мой Яаков». Это пиют, в котором собраны высказывания из ТАНАХа, посвященные праотцу Яакову и расположенные в алфавитном порядке. Они перемежаются заверениями «не бойся, раб Мой Яаков». Нигун этот поют на исходе субботы, как «лекарство» от страха будней. Такой настрой на рабочую неделю помогает внести в нее святость субботы, не расплескать ее, а осветить ею каждый момент обычной рутины.
Акцентируя в нигуне раздел — аллюзию на «Не бойся, раб Мой Яаков», Ребе как бы притягивает Освобождение в материальный мир, посылает слушателям сообщение не бояться Освобождения, не относиться к нему как к мифу или «заповеднику», а жить им, проживать его в своих буднях, «ложась и вставая», выполняя самые обычные ежедневные действия. Тогда оно по-настоящему станет частью реальности. Да произойдет это у каждого из нас прямо сейчас!
