Не менее важна, на мой взгляд, и другая мысль, это разница в менталитете и отношениях с группой, которая наблюдается между основателями группы, с одной стороны, и теми, кто близок к ней, с другой. Первые или даже те, кто прибыл в общество, к которому они были относительно близки, могут представить себе моральное удовлетворение своего путешествия, отметив, как Вы пишете, что они происходят из радикально иного образа жизни, из среды с противоположным представлением жизни. Они построили общество с большими усилиями, соглашаясь на жертвы и умерщвление плоти. Полученный результат имеет для них тем большую ценность и значение. Напротив, те, кто родился в обществе или вырос в нем, считают его образ жизни естественным. Что касается их, то ясно, что границы жизни в обществе, заранее определенные, выступают гораздо яснее, чем ее положительные стороны. Это может породить в них моральное недовольство или даже бунт, во всяком случае трения с теми, кто навязывает им общественный порядок. И в этом вопросе полезно представить его только как этап, как подготовительную фазу.
В этом, следовательно, суть поставленной проблемы, и, собственно, я не нахожу на нее ответа в Вашей книге: что будет поставлено перед поколением, рожденным в обществе, как цель или как идеал, которого оно захочет достичь, соглашаясь ради этого на усилия и жертвы, навязанные жизнью этого общества? Последнее, само собой разумеется, что я с интересом прочел «главы жизни», появляющиеся в конце Вашего труда, и здесь снова позволю себе сформулировать замечание. К сожалению и прискорбно, что Вы не включили в эти автобиографические заметки описание «источника», из-за которого Вы надевали йермолку, когда читали стихи из ТАНАХа перед Кнессетом. Более того, нужно было с самого начала знать, что будет реакция слева, что эта реакция будет отрицательной. Вы сделали это, несмотря на это, и основа вашего отношения, несомненно, находится в начале Вашей жизни, например, в доме отца или дедушки.
У евреев есть привычка связывать предметы, которыми они занимаются, с временем года и, в частности, с праздниками. При этом наши мудрецы подчеркивают в связи с Рош а-Шана роль человека, как личности. Это было верно для первого Рош а-Шана, когда Б-г создал первого человека (Адама), но также верно, как указывают наши мудрецы, потому что «человек был создан один, чтобы научить вас, что одна душа подобна целому миру» в каждом поколении и в любом месте. Затем они продолжают свое объяснение, уточняя, что никто не тождественен другому и «поэтому каждый обязан сказать: мир создан для меня». Иными словами, именно потому, что человек не тождественен своему ближнему, он и должен рассматриваться как целый мир (согласно концу четвертой главы трактата «Санедрин»). Это также является центральной темой моего письма к Рош а-Шана, которое Вы найдете в приложении. Я надеюсь, что это заинтересует Вас.