Созданию моего генеалогического древа предшествовало моё большое желание оставить моим потомкам хотя бы малую толику о моих или точнее наших родственниках, которых знаю лично или по рассказам.
Мои прадед и прабабушка (с отцовской стороны) Белодубровские Рувен-Симен и Сейне-Хане жили в Стародубе. Между собой они были двоюродные брат и сестра, что позволяет сделать вывод о том, что их родители были также евреями.
У них было много детей: Абрам, Матвей, Хая, Рахиль, Ида (моя бабушка) и Зиновий. До войны 1941-45 гг. Абрам со свое женой Стеллой жили в Киеве где и погибли в Бабьм яру. У них было двое детей — Лева и Белла. Лева, участник войны, по её окончании жил и умер в Душанбе (Таджикистан), не оставив после себя детей. У Матвея был один сын — Борис, полковник медицинской службы. После войны жил в Ленинграде (в районе площади Мира). Мне известно, что у Бориса Матвеевича был сын — Роман и дочь (имя не знаю). Сам Борис, когда я с ним встретился где-то в конце 60 гг., работал экскурсоводом в каком-то музее, размещенном в казанском соборе.
Бабушкина сестра Хая до войны жила в местечке Зёрнов в Украине. У неё с мужем Яковым Фрадкиным было трое сыновей. Одного из них звали Лева и мы с ним встречались в Ленинграде, где он жил со своей женой Сарой. У них сын Володя и внуки. Хая с Яковом погибли от рук, фашистов.
Другая бабушкина сестра Белодубровская Рахиль Рувимовна в 1924 г.
приехала в г. Сталинабад где жила до своей смерти, своих детей не было, поэтому она взяла на воспитание племянницу Белодуброскую Валентину, проживающей ныне с мужем в Ульяновске.
Зиновий Рувимович вместе с женой Хаей в начале войны эвакуировались в Сталинабад. У них было трое детей Яков, Самуил и Элька (русифицированное Ольга). Яков прошел войну и вернулся в Ленинград. У него с женой Розой — одна дочь Муся, у которой есть дочь и внуки. Живут в Петербурге. Самуил был расстрелян.
Ольга Зиновьевна вышла замуж за Аграновского Владимира Соломоновича. У них — сын Аграновский Роберт (умер в Израиле), его — дети сын Феликс и дочь Зоя живущие ныне со своими семьями в ФРГ. Дочь Аграновская Софья, стала в 1957 году моей женой.
Моя бабушка Ида Рувимовна Белодубровская была замужем за Ошеровым Соломоном, который в 1914 г. уехал в Палестину, куда собирался вызвать её с сыном (моим отцом Самуилом —1912 г.р.), но первая мировая война этому воспрепятствовала. Мой отец в 1931 г. женился на Марии Израилевне Либерман, семья которой жила в Гомеле. Её отец (мой дед по материнской линии) Либерман Израиль до революции учился в хедере и стал потом шойхетом, мать — Нискарова Рахиль-Анна была домохозяйка и матерью большого семейства.
У них с дедом было трое сыновей — Гриша, Сема и Лева и три сестры — Рита, Мария (моя мать) и Берта, живущая ныне в США. Рита была участницей ВОВ (семьи не было), а дяди Гриша и Сёма погибли в ополчении. У дяди Семы и его жены Рахили сын Сема, живет ныне в США. Дядя Лева прошел войну и еще участвовал в корейской войне. Умер в Гомеле. Есть сын Всеволод, живущий ныне в Беер-Шеве (Израиль). Отец бабушки Ани был раввином и был убит бандой Струка в 20 гг. 20 столетия.
В семье моих родителей два сына и две дочери. Брат мой Марк живет в Ашкелоне (Израиль) у него есть дочь Ира и внуки Игорь и Таль, а сестры Софья и Майя с семьей живут в Узбекистане. У меня с женой двое детей сын Аркадий и дочь Людмила. У Аркадия сын и дочь — Владимир и Анна. Моя дочь Людмила в Душанбе вышла замуж за Игоря Белоцерковского и от этого брака родился мой внук Олег. Вскоре брак распался и уже в Израиле Людочка вторично вышла замуж за Рафаила Мозгарашвили. У них есть дочь Виктория. Живем мы с женой с семьей дочери.
Я допускаю мысль, что многое упустил либо по незнанию, либо по забывчивости. Хочу отметить, что сведения о всех моих родственниках погибших в годы войны я сообщил, на специальных анкетах, в Музей Яд ва-Шем. Я не стал размещать здесь имеющиеся у меня фотографии моих родственников, опять таки из-за неполноты сведений о датах их рождения и смерти.
Уже закончив писать, а начал я писать 30 апреля, я обратил внимание на то, что 30 апреля день памяти о Катастрофе, т.е написанию этого генеалогического древа, послужило не только желание оставить память потомкам. Скорее всего — это подсознательная или Божественная подсказка помянуть моих, погибших мучительной смертью в годы войны или умерших после войны, родственников.
