У нас в воскресной школе традиции иудаизма преподает необыкновенная строгая и суровая дама — ее дед по маме был раввином в Костромской губернии (что для нашей слегка нерелигиозной общины уникально), и в ее манерах, внешности, поведении сквозит такое внутреннее достоинство, «порода» и «закрытость», что все робеют, даже взрослые. Ну, а дети — они вообще сидят не дыша на ее уроках — так боятся.
Я тут стояла на стуле и клеила скотчем детские рисунки к стене — по всему коридору и вижу: класс строится в очередь и, прежде чем зайти, прикасается к мезузе. А учительница смотрит, чтобы они с должным благоговением приложили к губам пальчики.
И вот медленно двигаются наши дети через узкий проход и с явным облегчением, освобождаясь от взгляда — на свои места. Они все достаточно высокие, чтобы сделать это, а моя девочка, ей всего 5 лет — самая маленькая — стоит в хвосте, чуть ли не в половину ниже впереди стоящих ребят.
Наша учительница, грозно глянув на предпоследнего «прикоснувшись поцеловавшего» — медленно опускает глаза и видит мою крохотную Дашу, которая от этого взгляда съеживается. И начинает так подпрыгивать, мячиком — только бесполезно — все равно не достает. «Ну ладно, деточка, Б-г видел, что ты старалась» — и учительница собирается заходить в класс, а дочка бежит ко мне, пихает со стула и со словами «а вдруг Он обидится», тащит стул, неловко залезает на него, трогает, целует, кричит «мам, забери сама, он тяжелый» — и запрыгивает на первую парту. Я иду за стулом и вижу, как наша строгая дама, отвернувшись, вытирает слезы...
