Когда утихли в России празднования по случаю восшествия на трон Николая Второго, впоследствии названного народом «Кровавым», в маленьком городке на границе черты оседлости по имени Любавичи заиграла весёлая хасидская музыка — праздновали свадьбу единственного сына пятого Любавичского Ребе р. Шолом-Довбера Шнеерсона (РаШаБа), будущего шестого Любавческого Ребе р. Йосеф-Ицхака (РаЯЦ). На второй день свадебного пира, 15 элула 5657 (1897) года, Ребе РаШаБ объявил об основании в Любавичах йешивы, которую он назвал знаменитым именем «Томхей Тмимим». После этих событий Ребе РаШаБ отправился долгую поездку по городам со знаменитыми в хасидском мире именами, чтобы посетить могилы великих праведников и испросить благословения на новый период в хасидизме ХаБаД. Он посетил р. Леви-Ицхака в Бердичеве, р. Авраама-Малаха — в Фастове, Мителер Ребе в Нежине, Алтер Ребе в Гадяче, Магида, р. Зущу и р. Йеуда-Лейба аКоэна в Аниполе.
В один из дней 5658 (1898) года Ребе РаШаБ посетил и Меджибуж — городок, откуда разлился свет хасидизма по всему миру. Когда Ребе РаШаБ въехал в город, то первым делом пошёл в синагогу. Его никто не узнал, т.к. ездил он по городам и весям в простой одежде, и даже по субботам и праздникам одевал не штраймл, а «модную» (с лёгкой руки кайзера Вильгельма II) по тем временам шляпу «хомбург» (по указанию своего отца, Ребе МаАРаШа, Ребе РаШаБ одевал штраймл только в Любавичах).
Когда он зашёл в синагогу, то увидел горько плачущего старика. Ребе РаШаБ расспросил у людей о нём, и ему сказали, что это шамес р. Тувья-Лейб, правнук р. Йосефа-Цви, который был шамесом при Баал-Шем-Тове и удостоился от него благословения на долголетие на три поколения (т.е. ему, его детям и внукам). А плачет он из-за плачевного состояния синагоги — у молящихся стариков нет средств для надлежащего ремонта, а местным богачам нет никакого дела до неё… Ребе РаШаБ прислушался к горьким стенаниям шамеса — тот плакал о позорном обращении со святым Свитком Баал-Шем-Това, «Ди Мойфэс Сэйфэр Тойрэ». Ведь раньше его читали только на Ошана Раба, Шмини Ацерет и Симхат-Тора — а сейчас его читают даже в будничные дни, т.к. габаи синагоги таким образом пытаются вытрясти с прихожан хоть какие-то пожертвования на содержание синагоги. Ребе РаШаБ попросил шамеса рассказать об этом Свитке, и вот его рассказ (приводится в беседах Ребе РаЯЦ 5702, стр. 118):
— В 5512 (1752) году в Меджибуже началась эпидемия — и не было дома, где не было хотя бы одного агонизирующего. Евреи пришли к БеШТу с просьбой о благословении. БеШТ сказал, что не в его силах аннулировать обвинение Небесного Суда на жителей Меджибужа, но сказал, что сами евреи — могут. Он объяснил им, что слова из молитвы Амида: «и пусть всегда будет желанно Тебе служение Твоего еврейского народа» — означают, что служение евреев всегда вызывает ответную положительную реакцию Всевышнего. И настоящим желанным «служением» являются буквы Торы во всех трёх своих уровнях проявления. Мысль — изучение Торы, Речь — чтение Торы, Действие — написание Торы. Поэтому пусть все жители Меджибужа закажут у софера Свиток Торы, и каждый купит по несколько букв, предложений или глав, которые будут написаны специально для них. Евреи согласились и БеШТ приказал своему ученику р. Цви а-Соферу сразу же начать писать Свиток. Когда были написаны два первых листа — эпидемия внезапно закончилась, и даже те, кто уже был заражён — исцелился. Поэтому этот Свиток Торы прозвали «Ди Мойфэс Сэфэр Тойрэ» — «Чудесный Свиток Торы».
Когда шамес закончил свой рассказ, начали молитву Минха. После молитвы Ребе РаШаБ, всё ещё находившийся в посте (ведь не едят ничего перед посещением могилы праведника), пошёл в микву и оттуда — на могилу Баал-Шем-Това, где пробыл до вечерней молитвы. После молитвы Ребе РаШаБ тайно дал указание своему хасиду р. Биньямину Берлину разузнать у габаев синагоги, не привлекая лишнего внимания, о сумме, необходимой для ремонта синагоги БеШТа. После расспросов р. Биньямин рассказал Ребе, что габаи говорят о двух суммах — около трёхсот рублей за поверхностный ремонт или около четырёхсот пятидесяти рублей за капитальный ремонт. Ребе сказал хасиду представить его как купца, который готов оплатить капитальный ремонт синагоги, но при условии, что на завтрашней утренней молитве его вызовут к «Чудесной Торе» Баал-Шем-Това, а также удостоят его поднять и повязать этот Свиток. Ребе также просил, чтобы габаи собрали миньян рано на рассвете, чтобы был коэн и левит для первых двух вызовов, и чтобы про всё это три дня никому не рассказывали.
Как можно уже догадаться, габаи синагоги с радостью приняли такой «гешефт» от странного купца, только попросили двести рублей задатка (габаи остаются габаями…). После этого Ребе РаШаБ и р. Тувья-Лейб закрепили сделку «лехаимом», затянувшимся до глубокой ночи. Не поспав и часу, Ребе РаШаБ пошёл в микву, затем помолился «Шахарит» и был вызван к «Чудесной Торе», как и просил. После этого он пошёл ещё раз на могилу Баал-Шем-Това, а затем сразу на вокзал, откуда продолжил своё путешествие.
Известно, что после написания этот Свиток находился в Меджибуже, а затем его унаследовал сын БеШТа — р. Цви-Гирш, затем его сын — р. Аарон Тетиевер, а затем — р. Ицхак из Сквиры (который был женат на дочери р. Нафтали-Цви, сына р. Аарона Тетиевера), седьмой сын р. Мордэхая из Чернобыля.
Вот что рассказывал знаменитый шиновэр хосид р. Ашер-Зелка а-Коэн Ранд:
— В синагоге святого р. Ицхака из Сквиры (сына святого р. Мордехая из Чернобыля) был маленький Свиток Торы, которым раньше пользовался святой Баал-Шем-Тов. Скверер ребе разрешал её читать только в исключительных случаях — по праздникам или если к нему в гости приезжал кто-то из цадиков. Когда к нему приехал Шиновер ребе, то советовали не выносить Свиток Торы БеШТа из опасения, что Шиновэр может найти в нём какую-то проблему.
— Известно, что святой гаон р. Йехезкель-Шрага Алберштам из Шинова, сын святого р. Хаима из Цанза, был очень педантичен к «Шулхан Арух». Если он видел, что кто-то ведёт себя не по «Шулхан Арух» (даже если это были хасиды его отца, которые пытались копировать поведение своего ребе) — он старался сразу же сообщить им, что он против этого. Он говорил, что в Пиркей Авот (2) написано: «Знай, что над тобой Глаз Видящий, Ухо Слышащее и все поступки твои записаны в Книгу». Он объяснял: «Глаз Видящий» — когда ты рядом с цадиком, то следи внимательно за его поведением, «Ухо Слышащее» — слушай все нравоучения цадика, но «все поступки твои записаны в Книгу» — веди себя согласно «Шулхан Арух», а не по своим фантазиям. И если ты видишь, что какие-то действия цадика выходят за рамки, установленные «Шулхан Арух» — знай, что цадику виднее, зачем ему в тот момент так себя вести — а ты не знаешь, поэтому веди себя так, как тебе установили.
— Поэтому и опасались за «цепкий глаз» Шиновер рува. Но Скверер ребе сказал, что он не хочет опозорить цадика — и Свиток вынесли. Перед тем, как к Свитку вызвали Шиновер ребе, Скверер ребе взял с него обещание, что тот не будет искать проблемы в святом Свитке БеШТа. Тот пообещал, но как только перед ним открыли Свиток — сразу же увидел проблему, которая явно существовала с момента написания Свитка и не хотел говорить благословение, а просил вынести другой Свиток (как требует «Шулхан Арух»). Скверер после этого сказал: «Я же просил тебя не пасулить Свиток!», на что Шиновер ответил: «Это не я, это „Шулхан Арух!“».
— После субботы, когда Шиновер уезжал, Скверер сказал ему: «Я старый человек, и из-за того, что ты запасулил святую Тору БеШТа, по которой читали и благословляли великие гении и праведники нескольких поколений, я очень расстроен. Прошу тебя, найди дома разрешение этой проблемы и откашеруй Свиток ретроспективно. Я буду ждать…» (отсюда видим, что ни у кого и в мыслях не было поднять руку и исправить святой Свиток). Шиновер сказал, что он постарается, но согласно тому, что он видит и знает сейчас — этот Свиток непригоден и никогда не был пригоден к чтению в миньяне! Сквирер повторил: «Шиновер цадик, иди себе на здоровье, но вышли мне телеграмму с разрешением!»
— Каждый день Сквирер ребе спрашивал у габаев пришла ли телеграмма от Шиновер рува. Телеграмма скоро пришла — в ней Шиновер извинялся и подтвердил, что Сефер Тора кашерна по «Шулхан Арух». Сквирер ребе очень обрадовался, но из-за такого волнения в преклонном возрасте его душа в тот же день, 17 нисана 5645 (1885) года, покинула наш мир.
В добавление к сказанному я хочу добавить, что от р. Ицикла Сквирера этот Свиток перешёл по наследству к его внуку р. Йосеф-Меиру из Махновки, а от него — к его сыну р. Авраам-Йеошуа-Эшлу из Махновки, который жил по всем еврейским законам в сталинском СССР. В 1947 году власти предложили ему стать «главным раввином СССР», на что он сказал: «Быть таким раввином, как вам нужно — я не могу, а таким раввином как я могу — вам не нужно», за что и был сослан на пять лет в Сибирь, где его не смогли заставить работать по субботам. После смерти Сталина он вернулся в Москву и открыто принимал хасидов (когда при нашем Ребе сказали про Махновкера, что он «чудотворец», то Ребе сказал: «он сам был великим чудом!»). Только в 1964 году он уехал в Святую Землю, увезя с собой и «Чудесный Свиток Торы» Баал-Шем-Това.
Сейчас она находится в Бней Браке, в синагоге Махновкер ребе и её читают только по субботам перед новомесячьем.
Недавно, 15 Кислева этого года, мне удалось встретиться с Махновкер ребе р. Йеошуа Рокахом, услышать от него историю «Чудесного Свитка», сфотографировать этот Свиток, свиток тфиллин, также написанные рукой р. Цви, сойфера Баал-Шем-Това и многие другие вещи.
