Спросите еврея, который отрекся от Торы и заповедей, чтобы стать «полноценным» членом современного общества: считает ли он еврейский народ своим народом?
В большинстве случаев он ответит утвердительно, может быть, пригласит вас в свой кабинет на Уолл-Стрит и укажет рукой на фотографию, висящую высоко на стене: с портрета глядит старик с длинной седой бородой и мудрыми, серьезными глазами; рядом с ним — женщина, чьи волосы целиком покрыты шалью.
«Посмотрите, — скажет он, — это мои „зейде“ и „бобе“ (дедушка и бабушка)». И, возможно, не без гордости продолжит: «Вы думаете, что мой дедушка был обыкновенным человеком? Нет, уважаемый! Он был великим знатоком Торы и жил напряженной духовной жизнью, соблюдая все заповеди и вкладывая в них всю душу; кстати, он и выглядел, как настоящий еврей: с длинной белой бородой, в большой ермолке — сами видите! О да, я много знаю про жизнь в «старом местечке». Мой дорогой отец — тоже добрый и благочестивый еврей, и я постоянно забочусь о нем в его старости: поместил его в самый лучший дом для престарелых и время от времени навещаю его, особенно в День отца. Так что не нужно спрашивать меня, считаю ли я евреев своим народом. Конечно, считаю! Я горжусь своим великим еврейским наследием!»
А мы с грустью подумаем, что этот человек сделал, в каком-то смысле, со своим дедушкой то, что хотел сделать Аман с Мордехаем: «повесил его на высоте в пятьдесят локтей». Фотография дедушки висит высоко на стене его кабинета, отчужденная и отделенная от его сегодняшней жизни.
И тогда, не удержавшись, мы зададим ему еще несколько вопросов. «Почему в доказательство своего еврейства вы приводите фотографию «давно минувших дней»? Почему вы не стараетесь, чтобы ваши дети были «живым отображением» вашего дедушки? Даете ли вы им такое еврейское образование и знание Торы, которое руководило бы всеми их поступками, мыслями и речами, чтобы они жили в соответствии с возвышенным учением Торы, как когда-то жил ваш дедушка?»
«Вы, наверное, шутите, — ответит он. — Все это было хорошо в далеком прошлом — теперь времена изменились. Мы рассеяны и разбросаны среди народов. Мы не должны отличаться от окружающих. Мы не можем жить по своим собственным законам, не подчиняясь модам и прихотям общества, в котором мы живем; потому что если бы мы попытались поступать по-своему, общество отвергло бы нас, и мы просто не смогли бы существовать!»
Его слова, подсказанные «Аманом» («йецер а-ра» — силами зла внутри человека), живущим в его душе, — стары, как мир. Они действительно были сказаны две с лишним тысячи лет тому назад первым Аманом, который пытался убедить персидского короля Ахашвероша в том, что общество не может позволить евреям существовать, потому что «они разбросаны и рассеяны между народами; законы их отличны от законов всех народов, и законов короля они не выполняют...» и т.д.
Как глуп был древний Аман! Как глуп «внутренний Аман», живущий сегодня в душе отдельных евреев! Как могут они оба быть настолько близорукими, чтобы не видеть живых свидетельств, которые полностью опровергают их доводы!
Давайте посмотрим, как на доводы Амана ответила Эстер. Она сказала королю: «Ибо преданы мы, я и народ мой». Вот что имела в виду Эстер, когда говорила «я и народ мой»: «По мнению Амана, «разбросанный и рассеянный» народ не может существовать, подчиняясь только своим особым законам, — значит, мы должны были давно погибнуть. Но ведь я жива — я, выбранная королевой из девушек 127 провинций, и жив мой народ, по-прежнему соблюдающий свои особые законы, как говорит Аман; но где могущество великих империй Египта, Ассирии и Вавилона? От них не осталось и следа!».
Еврей, который пригласил нас в свой кабинет, утверждает, что мы не должны отличаться от других, если хотим выжить. Однако чем он сам заслужил право быть евреем? Он получил это право от отца, деда и всех своих предков, вплоть до праотцев, которые хранили свои собственные Законы и не ассимилировались. Если бы они рассуждали, как он, то не стоял бы он здесь сегодня, толкуя о «ненужности» еврейского образования, ибо что стало с потомками тех, кто говорил, что решающее условие еврейского выживания — это «быть как все»? Где они сегодня?
Ассимиляция и подражание культуре большинства не только способствуют духовному упадку, но не приводят даже к таким желанным практическим результатам, как уважение и место в обществе. Из истории Пурима мы знаем, что когда король Ахашверош увидел, что Мордехай отказался поклониться Аману — что было вопиющим нарушением королевского указа, — то есть остался непоколебимым в своей вере даже при королевском дворе, это вызвало у Ахашвероша чувство глубокого уважения и восхищения — и он подумал: «Это человек принципиальный, ему я могу доверять».
История постоянно показывает, что те евреи, которые пытаются достичь «положения» в обществе за счет отказа и отречения от своих отличительных черт, за счет подражания чужим нравам и обычаям, в конечном счете, все равно отвергаются обществом. Отвергая их, цари, правители и общественные лидеры рассуждают примерно так: «Человек, который не хранит верность своему собственному народу и своим собственным традициям, который следует за другими, пытаясь подделаться под чужую культуру, — просто приспособленец. Следовательно, это ненадежный человек. Он «продал» свое наследие за деньги или за «почести» — как же я могу положиться на него или доверять ему? Ведь если кто-нибудь предложит ему на доллар больше, он изменит мне так же, как изменил своим собственным традициям».
Непоколебимая верность Б-гу, Его Торе и заповедям — вот секрет выживания нашего народа и единственный путь к достижению уважения и почета в обществе.
