Перед вами история, произошедшая у подножия горы Мерон в 1923 году и повествующая о воскрешении мертвых. Страной тогда правил британский мандат.
Празднование на Мероне, возведенное в ранг традиции, состоящей из молитв, танцев, зажигания костров, обогатилось благодаря рабби Ицхаку Лурии Ашкенази еще одной немаловажной деталью: стрижкой волос трехлетних мальчиков. Эти мальчики стали звездами лаг-ба-омерской программы: семьи привозят на Мерон запасы еды и сладостей, передают из рук в руки ножницы, и мужчины по очереди состригают локоны малышам, оставляя пейсы.
Великая радость овладевает сердцами собравшихся. Во дворе играют музыканты, весь народ поет яркие, легко запоминающиеся слова гимна во славу рабби Шимона бар Йохая.
Через женский двор проходят все новые и новые паломницы с детьми, английская полиция надзирает за порядком. Семьи веселятся у костров, каббалисты, хасиды возносят молитвы, составленные из таинственных формул, дети прыгают, женщины просят у Б-га исполнения заветных желаний, и над всем этим ощущается дух самого РАШБИ, великого мудреца давних времен. Праздник пришелся на пятницу, и торжество продолжается также в субботу. Раньше всех с утра молятся сефарды, торжественно и с высокой концентрацией мысли совершают свое более позднее служение хасиды, песнопения и трапезы освящают этот радостный шабат. Народу так много, что кажется, будто это большая свадьба. День свадебного ликования — так называется чествование ушедших праведников в еврейской традиции.
Внезапно сердца холодеют: что-то случилось. Еще не знают, что и как, среди переполоха слышится передаваемое из уст в уста «мальчик», «бедная мать», «не дышит», «умер»…
Полиция перекрывает все входы и выходы… Паника… Возможно, это началась эпидемия. Если бедный малыш скончался от заразной болезни, то при таком стечении народа опасность велика. За воротами внутреннего двора остались семьи, разлученные со своими отцами — закрытие произошло без предупреждений, и теперь члены семей разделены, беспокойство растет. Крики, возгласы сменили звуки недавнего веселья, хотя это был шабат — день мира и покоя, шабат, следующий за Лаг ба-Омером. Суббота — своеобразная охранная грамота евреев, и неужели все-таки случилось то, что случилось?
…Толпа расступается, шествует скорбящая мать с мальчиком. Это зрелище разрывает все сердца. Куда она идет? Она направляется к РАШБИ, могила которого — как известно посвященным — ниже, в пещере, но мемориальное возвышение доступно и находится в зале, под куполом. (Строение сооружено в 16 веке на средства братьев Галанти).
Распростершись перед надгробием, мать взывает к РАШБИ: «Ты сотворил чудо четыре года назад, когда я просила у тебя сына! Соверши же чудо теперь, когда жизнь оставила его! Твое лицо сияло как солнце в Лаг ба-Омер много лет назад… а для меня померкло солнце жизни. Ты великий праведник, а я смиренная раба. Не допусти, чтобы ушла радость, чтобы лишилась я подарка твоего! Я привела его на Мерон, чтобы разделить с тобою веселье твоего дня, господин наш РАШБИ! Чтобы показать тебе, какого сына я воспитала! Я шла для тебя! Я шла, чтобы благодарить и чествовать, веселиться и ликовать! Не дай же ему уйти во тьму! Верни его мне! Велик Г-сподь и творит бесчисленные чудеса ради праведников Своих! Нам не помог никакой врач, хотя все старались его оживить. Внезапно настигла беда рабу твою. Не оставь же меня без ответа!»
Она положила сына возле оградки. «Вот он, около тебя. Ты должен его оживить. Тебе подобает такое чудо. Я оставляю его тебе».
Толпа в полном молчании наблюдала за тем, как мать повернулась, чтобы выйти.
Внезапно раздался слабый детский голосок: «Мама, я пить хочу, дай мне воды…»
Невероятный экстаз охватил всех присутствовавших. Когда ребенок попил и пришел в себя, вернее, полностью ожил, веселье на Мероне достигло своего апогея. Полиция разомкнула замки на воротах, все семьи снова были вместе. Еще мощнее, чем прежде, запел весь народ в честь рабби Шимона: «Праведен он по слову Вышнего. Свят он от рождения. Светоч Галилейский! Рабби Шимон бар Йохай!» И другой, тоже очень известный гимн: «Бар Йохай, помазан ты маслом, избран ты среди товарищей своих!»
Эпилог. Мало кто из нас ассоциирует 1923 год с Землей Израиля, английским мандатом, мало кто способен представить себе, как выглядел тогда Мерон — место захоронения РАШБИ. РАШБИ для нас — всегда живой. А если уж о живых и особенно о тех, кто живее всех живых, то тут опять же приходит на ум до сказочности живой Давид, монарх и псалмопевец, и, собственно, наши древние патриархи, ведь о Яакове сказано, что он отнюдь не умер…
Жизнь и смерть весьма мало соотносятся в еврейской традиции с научными данными. Всевышний щедро являет чудеса… Воскресает по слову библейского пророка Элиши отрок, и мы ощущаем дрожь сопричастности к чуду.
Умирает и пробуждается к жизни маленький мальчик на Мероне в 1923 году, и, пусть даже с библейских времен прошло уже три тысячи лет, а со времен английского мандата тоже утекло немало воды, тем не менее, читая об этом, мы снова обретаем и Божество, и вдохновенье, и жизнь, и слезы, и любовь.
Чтобы говорить о трудах рабби Шимона бар Йохая и его сотоварищей-учеников, надо иметь на это какое-то право.
Вопросы:
1. Кто такой пророк Элиша и кого он воскресил?
2. Что вы знаете о британском мандате? Османской империи?
3. Бывали ли вы на горе Мерон, у РАШБИ?